Мир ротмистра Тоота

Свержин Владимир Игоревич

— …А я в детстве мечтала жить в замке, — слышался из-за приоткрытой двери возбужденный голос Юны, — мне старший брат всегда рассказывал разные истории о давних императорах, королях. Представляете, мой муж был его самым любимым учителем. Когда мне было лет двенадцать-тринадцать, я мечтала, что когда-нибудь стану блистать на приемах у государя. И надо же, настоящий замок!

— Жизнь вообще очень странная штука, деточка. Иногда мне кажется, что мы не одни.

— В каком смысле?

— Что там, в бездне, дарящей нам свет, есть кто-то еще. Этот кто-то наблюдает за нами, и

словно в насмешку, дарит то, что мы хотим, но совсем не тогда, когда нам это нужно. Я вот всегда мечтал быть смотрителем музея, сколько помню себя. В прежние годы, еще до войны, часами мог бродить по его залам, рассматривая экспонаты. Потом на раскопках долго работал, и вдруг — бац! — ни с того ни с сего бомбы попали в музей. Две штуки. Он целую ночь горел, потому что тушить здание было некому. Все пожарные тогда в порту были. И вот после этого мне предлагают возглавить новый музей. А какой это музей? Здесь же нет почти ничего. Самое историческое, что имеется, — эти вот стены. Вот скажи, девочка, кому мешал наш музей?

— Может, случайно?

— Нет, деточка, бомбер развернулся, прошел над самой крышей и сбросил эти проклятые фугаски.

Аттайр покачал головой и вошел:

— Добрый вечер.

— О, знакомьтесь, — Юна радостно бросилась к мужу. — Это мой муж, Аттайр Тоот, а это профессор Кон, наш коллега, хранитель музея.

— Хранитель, — протягивая руку, грустно усмехнулся профессор. — Вернее было бы назвать мою должность сторож. Лило Кон.

— Рад знакомству.

— Ваша милая супруга мне о вас уже много рассказала, так что заочно я с вами немного знаком. — Тоот скосил на Юну глаза, та смущенно улыбнулась. — Для меня честь пожать руку потомку нашего легендарного героя Сагрена Верного.

— Обыкновенная рука, — буркнул Атр, сжимая тонкую профессорскую ладошку.

— О, не скажите, — Лило Кон начал массировать свои пальцы. — Какая твердая. Такой хорошо мечом ворочать.

— Ой, кстати, — вспомнила Юна, — Атр, скажи, где лучше будет прикрепить ваш родовой меч, над кроватью или лучше в кабинете?

— Родовой меч? — удивленно перебил хранитель музей. — Простите за любопытство. Это что же, меч Сагрена Великого?

— Если быть точным, это оружие принадлежало еще Рэю Тооту, коннетаблю Эрана Первого, отцу Сагрена.

— О, какая редкая удача! Меч Сагрена Верного через пять веков снова в Белле! В такой тяжелый для нас час! Просто невероятно! Послушайте, коллега, мы должны, мы просто обязаны устроить выставку! Вы только представьте, как воспрянут горожане, увидев этот легендарный клинок!

— Военная история пока не знает случая поражения субмарины с помощью меча.

— Ну при чем тут это? Это же такой знак! Потомок Сагрена и его меч. Нет, вы решительно обязаны…

Аттайр шумно выдохнул, словно кто-то, целый день державший чеку гранаты, вдруг отпустил ее, пробуждая дремлющую под чугунной оболочкой ярость.

— Господин профессор, я ничего не должен. Ни вам, ни Белле. Массаракш, я с лихвой отдал все имеющиеся у меня долги. Прошу вас, оставьте меня в покое. У меня своя жизнь. Понимаете, коллега, своя. Не Рэя Тоота, ни Сагрена Тоота, ни даже Ориена Тоота. Никого из моих предков

и родичей. Вы можете это понять своим высокоразвитым умом?!

— Простите, — смущенно попятился Лило Кон, — простите, я не вовремя. Прости, девочка, я тут заболтался. Как-нибудь в другой раз…

— Всего доброго, — Аттайр посторонился, открывая дверь.

Профессор юркнул в нее, опасливо, точно в ожидании удара, оглядываясь. В комнатах воцарилась гнетущая тишина.

— Есть будешь? — негромко проговорила Юна.

— Нет, не хочу. Где Дрым?

— Не знаю, когда машину разгрузили, исчез.

— Наверняка в крепости есть подземелья, — снимая тужурку, проговорил Тоот. — Вероятно, отправился их изучать.

Юна промолчала.

— Упыри обожают подземелья.

Юна стояла в дверном проеме, освещенная тусклым светом слабенькой лампочки, и печально глядела на мужа.

— Ну что не так? — нахмурился Аттайр.

— Любимый, только что ты обидел хорошего человека. Доброго, милого и беззащитного.

— Юна, сердце мое, если бы ты только знала, как я устал быть чьей-то функцией. Аттайр Тоот — острие карающего меча Неизвестных Отцов, Аттайр Тоот — стальной кулак великого Странника, Аттайр Тоот — младший брат главнокомандующего, потомок Сагрена Верного. Хорошо еще не знают, что Шаран Прекраснослов тоже из Тоотов.

— Неужели он тоже из вашего рода?

— Скажи, где во всем этом я?!

— Ты не прав, дорогой. Все мы — чьи-то потомки, чьи-то родственники. Ты мой муж, и это тоже твоя функция. Но это не повод могучему и храброму тебе демонстрировать превосходство человеку, который в своей очевидной слабости сильнее тебя. У него хватает духа думать о будущем, о своем городе и его жителях, а ты, мой родной, как мне кажется, решил спрятаться. Но спрятаться от себя еще никому не удавалось.

Аттайр долго в полном молчании смотрел на жену.

— Прости, — наконец выдавил он. — Я был не прав.

ГЛАВА 4

Телефон на столе в кабинете Странника затарахтел негромкой дробью. Шеф контрразведки не любил местных аппаратов, звеневших так, будто кто-то громил посудную лавку. Он отодвинул подборку снимков с огромными боевыми кораблями, запечатленными в разных ракурсах, и поднял трубку.

— Господин генерал, вас спрашивает главнокомандующий, — послышался в наушнике голос вышколенного секретаря.

— Хорошо, соедини. Приветствую вас, Ориен.

— Взаимно, — в тоне бывшего командира партизанской армии звучала сухая отстраненность. — Я хотел вам сказать, что у меня есть новости из Беллы. Если, конечно, вам интересно.

— Несомненно, интересно. Но кое-что я уже знаю. Ваш брат жив и здоров, он, как всегда, продемонстрировал отменную храбрость и прекрасную выучку, в результате чего с женой и шестью спасенными им солдатами прибыл в Беллу.

— И давно вы об этом знаете?

— Не очень.

— Я бы мог рассчитывать, что, получив информацию об участи моего брата, вы сразу поделитесь ею со мной?

— Не горячитесь, Ориен, мне звонили из комендатуры Беллы, чтобы уточнить личность вашего брата. Я посчитал, что вам они сообщили еще до звонка мне.