Мир рыцаря

Холодная дождливая осень, как и школьная пора, подкралась незаметно. Через неделю вновь первое сентября, и ни один ученик и думать не хотел о возвращении в школу.

В уютной кухне квартиры на шестом этаже во время завтрака царила тишина. Только и слышно как двое – Миша и его мама – тихо стучали вилками о тарелку.

Миша доел свой омлет с чаем, и понёс в раковину грязную посуду:

– Спасибо, мам. Я в комнату.

– Хорошо. – Услышал он от мамы, и вышел из маленькой кухни.

Во мрак тусклой прихожей проникал единственный яркий луч рыжего рассветного солнца, который сиял из комнаты дедушки.

Миша непроизвольно заглянул в комнату. Там по-прежнему царила мёртвая

тишина, и все вещи, что лежали на своих местах, покрылись тонким слоем пыли после похорон. «Глупо», – тряхнул он головой, прогнав терзающие тоской мысли, и прикрыл незапертую дверь, отправившись дальше к своей комнате через кромешную тьму коридора. Из кухни донеслось пожелания удачного дня от радиоведущего, Мама настроила громкость включенного радио и начала мыть посуду, тогда как Миша уже не слышал раздражающий шум и заперся в комнате.

На лето выдали целый список наискучнейших книг русской классики. И после того, как Миша их все прочитал за один месяц, стал проводить выходные за игрой в приставку. И сегодняшнее утро не исключение. На экране всё внимание нацелено довести героя до финиша, найти способы преодолеть злодеев и препятствия маленькому усатому человечку в комбинезоне и спасти принцессу из заточения. Сюжет скучный, да и механика игры уже не кажется столь сложной, как раньше. Если бы это занятие не отвлекало от назойливых мыслей, то на вряд ли Миша тратил на игру время. Учёба, игры, радио – всё, что отвлекает и заставляет мозг работать, не даёт чувствам до него достучаться. Вот и сидел так целыми днями Миша перед телевизором, не допуская чувства до разума.

Дверь в его комнату приоткрылось от сквозняка, и с кухни снова послышался радиоведущий:

– Скоро первое сентября, пора первоклассникам готовиться к линейке, а остальным доделывать всё, что задавали учителя на лето. Ведь осталась неделя…

Миша возмутительно прыснул: «Из года в год одно и тоже», – и дотянулся ногой толкнуть дверь: «Я и без них об этом знаю. Книги прочитал, тетрадь по инглишу заполнил, сочинение…», – взял в руки приставку, и вдруг Мишу как током бьёт:

– Блин! – схватился за голову и с ужасом вспомнил о сочинении в двадцать пять страниц! Ведь его не просто написать нужно, а по селфи со значимым местом. – Марья Васильевна прибьёт! – вскочил на ноги, схватил джинсовку, выскочил в коридор и наспех обулся.

– Я гулять! – крикнул он маме, перекрикнув радиоведущего, и проверил заряд айфона.

– Телефон не забудь, – ответила из кухни мама, но Миша уже хлопнул дверью.

Солнце уже сияло в зените, а Миша всё ещё бродил по бульвару, тревожно оглядываясь по сторонам и пытаясь вспомнить хоть один ближайший памятник или городскую легенду. Но ничего интересного в голову не приходило: «Про Ленина что ли писать? Как он на здание администрации указывает. Или про асфальт, который кладут настолько редко и настолько торжественно, что складывается впечатление, словно новое здание школы стоят? Нет! Лучше про ямы, которые целым поколениям как родные всему городу стали. Надо написать про ту яму, которой год назад местные в шутку день рождение устроили. Нет, всё равно бред получается. И сочинение это бредовое. Ничего другого для седьмого класса придумать нельзя? Уже седьмой класс, с ума сойти, даже не верится. Помню, дедушка спорил со мной в первом классе, что станцует присядку, если я проучусь больше классов, чем он. Но он… Да ну его, – тряхнул головой Миша. – Не хочу об этом думать. Земля ему пухом, – Миша остановился на месте как только почувствовал давящее на глаза ощущение слёз, и оглянулся в попытке отвлечься, найти хоть один памятник и занять голову составлением сочинения. Но вокруг лишь серые пятиэтажки, продуктовый магазин через дорогу и ларёк с мороженным. От злости захотелось ругнуться, заорать на весь ненавистный мир, но удалось лишь шумно выдохнуть и сжать в кулаки руки. – Я уже устал бестолково гулять! В одиночку с этой ерундой не справиться. Нужно позвать кого-то, – задумался, вспоминая одноклассников. – Тут недалеко Стёпка живёт, может ему звякнуть? Этот балбес тоже, наверняка, забыл про сочинение, – достал из кармана телефон, нашёл в списке контактов его номер. Набрал, и пока раздражающие гудки раздражали слух, Миша насчитал уже пять проехавших мимо автобусов. – Не берёт. Дрыхнет, балбес. Придётся к нему так наведаться».

Завернул в мрачный закоулок, вышел во двор, прошёл детскую площадку, мимо мусорных контейнеров, оказался в другом дворе. Повернул направо, прошёл под проездной аркой в доме и оказался во дворе Стёпиного дома. Помнил номер квартиры для домофона, а вот двери подъезда все как на одно лицо, одинковы.

Задрал голову, в попытке найти знакомый балкон, но так же безуспешно. «Крикнуть или позвонить? Нет, зачем весь район беспокоить из-за одного балбеса, – пинает со скуки камушек, подходит, и пинает вновь, раздумывая как быть. И так до тех пор, пока камушек не улетает до двери. – А это что?» – неожиданно для себя замечает ранее не виданную в этом районе расписную дверь в подвальное помещение.

На двери рисунок белокурого героя сказки Антуана де Сент-Экзюпери. Маленький принц словно намекал – это вход не просто к граблям с метёлками, а нечто иное, магическое и неизведанное.

«Странно, откуда в старой трёхэтажке такая красота? А может там помещение для квестов оборудовали? Дай ка гляну одним глазком, – Миша постепенно, с азартом и непреодолимом любопытством подошёл поближе и осторожно потянул на себя ручку. Дверце оказалось открытой, а за ней веяло прохладой из глубины декорированного подвала, куда вели массивные каменные ступени. Стены с пылающими факелами выложены из крупного булыжника, а нижние ступени припорошены искусственным снегом. Выглядело сказочно. – Как в Нарнию попал. Точно квесты! Может объявление где упустил? Или тут секретное логово», – выглянул обратно посмотреть на рисунок Маленького принца, и в этот момент из глубины подвального помещения послышался металлический тяжёлый шаг. В темноте блеснул серебреный силуэт, а приближаясь всё ближе, Миша увидел внизу рыцаря в настоящих средневековых доспехах с мечом в ножнах на ремне и в шлеме с прикрытым забралом. Воин тоже заметил его и стал приближаться всё ближе и ближе.

– Было приоткрыто и я… – замер от страха Миша, уставившись на костюм, отражающий блики факелов.

Рыцарь протянул руку, Миша тоже потянулся в знак приветствия, но воин вместо рукопожатия рывком схватил Мишу за руку, дёрнул к себе и прижал второй железной перчаткой за горло к стенке.

– Где он прячет её? – потребовал грозным басом рыцарь, а Миша ничего кроме жалкого хрипа выдавить из себя не мог, бил со всей силы, порывался вырваться, но рыцарь только сильнее сжимал его горло.

Дверь с маленьким принцем захлопнулась, и факелы потухли, словно неистовый холодный ветер разом задул их все.

Оказавшись в устрашающем мраке, Миша уже был готов проститься с жизнью. Но в последний момент услышал из другого конца коридора скрежет мечей, крики стражников.

– С тобой разберусь позже, – раздался поблизости грубый мужской бас, и рыцарь разжал свою хватку.

В предобморочном состоянии Миша сполз по стене и присел на ступени, схватившись за болезненную шею, пытаясь отдышаться и удержать в груди бешено колотящееся сердце. Судя по раздавшемуся скрежету, рыцарь вытащил из ножен свой меч. «Рубанёт?» – не успел испугаться Миша, как увидел боковым взглядом необычное зелёное свечение. В конце подвала из темноты словно выплыл устрашающий тощий силуэт, облачённый в чёрную мантию и окутанный светящимся ядовито-зелёным туманом.

Маг лишь указал пальцем, и как по команде из тумана вырвались свирепые псы и набросились на рыцаря. Меч в его руках засиял, и воин махом разрубил туманные образы гончих.

– Говори, где она, или я убью тебя! – угрожал колдуну рыцарь.

– Не я первый предложил пролить кровь, – маг резко взмахнул рукой, наслав на рыцаря из тумана ожившие цепи, что словно змеи поползли к его ногам.

Из-за того, что маг насылал проклятья только на рыцаря, Миша предполагал, что маг его не видит. А если заметит, то защищаться нечем, прикончит. Одно спасение – побег!