Мир Савойя. Зов тьмы
Шрифт:
— Ты хочешь выйти из замка? — Франциск взял ее за руку, повел прочь от солдатни. У них имелось несколько часов перерыва до начала вечерней тренировки. Луна согласилась с радостью, она соскучилась по живой природе.
***
Ришар встретил свою подопечную, гуляющую с Франциском, и ему очень захотелось разбить тому его смазливое лицо. Луна смеялась, она перепрыгивала с камушка на камешек по кромке воды, наслаждалась мелкими волнами, которые волновали Аршарское озеро. Франциск шел по берегу, в одной руке он нес плащ и сапожки Луны. Рядом с ним семенил Мантикор, который кажется совершенно оправился после недавнего перелома. Если бы он знал, о чем говорили Луна и Франциск, то позабыл о ревности. Франциск с радостью ждал приезда своей замужней возлюбленной, которую не видел вот уже год. Та ехала с официальной просьбой очистить свои земли от гнезда Савойя, которые
— Ришар, вы здесь! А меня Франциск отпросил от Анатоля, мы уже час гуляем. Замок такой огромный, когда смотришь на него снизу вверх, а местные очень добры, они нам просто так дали этих медовых булочек, — воскликнула девушка, отнимая ото рта сладкую выпечку. Она спрыгнула с камня и побежала к нему. Сейчас она как никогда была похожа на обычную девушку. Задорный вздернутый носик, шелковые одежды шелестят при каждом движении, волосы, убранные в простую косу. Мантикор несется рядом, словно верный пес. Колдун спешился, не зная как себя вести с девушкой, которая жила рядом с ним, которая желала с ним встреч и радовалась ему, словно он сделал для нее что-то хорошее. — А еще я теперь ношу обувь!
Не без гордости добавила она, указав на Франциска, потому что ее бледные ноги были нагими по щиколотку. Тот поднял ее сапоги и рассмеялся. Ришар вдруг почувствовал себя лишним на этом празднике жизни, в который превратили день два эльфа-полукровки. Он буркнул что-то невразумительное о том, что его ждут дела, снова уселся верхом и помчался к замку. Дела Ришара и вправду ждали, согласно записям Теодора, у северных границ его земель росло гнездо Савойя. Они прибывали с каждым днем, и только чудом Ришар и Луна миновали их во время своего путешествия. Он пришпорил лошадь, заставляя ее лететь к воротам, сияющим серебром. Мужчина ругал себя за то, что подошел к эльфам, нужно было сделать вид, что не заметил их.
— А кому-то нравится Ришааар ! — пропел Франциск, как только вороной жеребец скрылся за воротами замка. Девушка едва не оступилась, камень, который мгновение назад был устойчивой опорой вдруг стал скользким и шатким.
— Мне чужды человеческие эмоции, — неожиданно для себя самой разозлилась Луна. Она уже пожалела о том, что простодушно поделилась с Франциском произошедшим между ней и Ришаром по пути к Аршарскому озеру. Ей захотелось узнать мнение сородича о том, почему Ришар так боится своего отражения, почему не понимает, что его шрамы ее не заботят. Франциск задумчиво посмотрел на старательно сжимающую руки в кулаки девушку. В замке шептались о том, при каких обстоятельствах Ришар нашел Луну, да и сама девушка безразлично поделилась с ним подробностями своего заключения в цирке, тем как Сайрус кричал на нее, желая добиться слов, а затем бил кнутом, пока его не оттаскивали другие работники цирка.
— Ришар явился на гнедом жеребце, выкупил тебя, был с тобой добр и ласков, а потом оттолкнул, не пожелав твоего тела. Благородство было причиной его поведения или нежелание подпасть под твою власть, не важно. А женщины, которых отталкивают с тройным упорством пытаются заполучить желаемое. ¬— Девушка фыркнула, но от комментария воздержалась, а Франциск тем временем продолжил: — И уж сдается мне, Луна, человеческие эмоции вовсе тебе не чужды. Просто ты не умеешь давать им названия. — Франциск рассмеялся, за что получил ощутимый тычок в бок.
***
Так и повелось у них во время перерыва, гулять по берегу Аршарского озера. Обычно Луна и Франциск ходили вдвоем, иногда к ним присоединялся кто-то из других полукровок или увязывался один из колдунов. Местные быстро привыкли к парочке, которая по дороге неизменно брала какие-нибудь вкусности для Луны. Девушка оказалась сладкоежкой и готова была облизывать пальцы, отведав сладких груш или медовых рогаликов. Франциск показывал ей иллюзии, на которые был способен, а Луна учила его лучше ими управлять, она, хоть и не имела сейчас своих сил, была хорошо обучена матерью. Ее мама умела создавать по-настоящему грандиозные иллюзии — она показывала Луне дворцы, в которых когда-то бывала, людей, коих давно уже нет в живых. Ее иллюзии были такой силы, что даже дождь не капал сквозь крыши, что она создавала силой мысли. Эльер, по словам ее мамы был еще более одаренным.
— Ты строишь образ перед своими глазами, а нужно воссоздавать его перед моими. Ты должен оказаться в моей голове, пройти своей силой через мой затылок и повлиять на мир за моими глазами. Заставь меня поверить в то, что тебя здесь нет.
Сама она сотни раз проделывала этот трюк, и особенно он ей нравился во время игры в прятки. Франциск пытался снова и снова, у него пропадали то руки, то ноги, то исчез весь корпус. Попытки с пятнадцатой он освоил то, что люди называли эльфийской невидимостью. Когда у него наконец-то удалось, Луна воздела руки к небесам и поблагодарила их за то, что помогли ей найти правильные слова. Франциск тут же вернулся в реальность, оказалось, он разлегся на зеленой траве, позволил своим волосам разметаться по ней. На губах застыла улыбка, он глядел в небеса, которые отражались в его васильковых глазах.
— Я думал, только чистокровным под силу полная невидимость. А оказывается, нас всех просто не правильно учили. — Из его глаза скатилась слезинка и упала на траву.
Франциск подумал о том, сколько жизней мог бы он спасти, если бы вот так научился полностью пропадать для Савойя. Луна легла рядом, прильнула к его плечу, разделяя его тоску. Она не спасла свою маму, как он не спас тех, о ком сейчас лил скупые слезы. От земли уже тянуло прохладой, солнечный свет больше не нагревал ее так, как делал это несколько месяцев назад. Скоро листья пожелтеют и опадут с деревьев, природа погрузиться в сон, звери скроются в норах и только Савойя почувствуют себя свободней. — Расскажи мне о своей маме, Луна. Я никогда не видел своего отца и знаю об эльфах только из историй.
Луна вздохнула, поудобнее устраиваясь на его груди. Как описать центр своей вселенной? Свою опору, уверенность в будущем. Знание того, что пока она дышит, тебе никогда не причинят вреда. Кажется, люди всегда начинают такие рассказы с имени.
— Ее звали Анаит, по крайней мере так она представлялась людям. Я звала ее просто «мама». Она была Хранительницей Злого Леса, сколько себя помню, звери кланялись ей, когда она проходила возле них, птицы замирали в воздухе, а люди носили к опушке самое лучшее, что было у них в погребах. Она была Золотом Осени. Те, кто видел ее, приносил нам янтарь, потому что считал, что он подходит к ее глазам. Маме янтарь нравился. Она подносила крупные камни к солнцу и смеялась, когда он ловил его лучи. Я не знала своего отца, но полагаю, он был одним из тех деревенских юношей, которые и приносили маме дары. Я родилась, в ночь полной Луны. Для полукровки я была очень сильной, но мама боялась, что я смогу болеть человеческими хворями, вот и построила для нас дом на окраине леса. Ведь человеческие дети такие слабые. — она произнесла последние слова с чуждой для себя интонацией, будто повторяя за кем-то. Ногти у Луны были толстые и когда отрастали, начинали загибаться вперед, она гневно откусила ноготь с мизинца, выплюнула его. Мысленно Франциск дал себе зарок научить ее стричь себе ногти и обучить другим премудростям, свойственным человеческим девушкам. — Мне никогда не было одиноко с ней или ее зверьми, но мама просила меня учиться ладить с деревенскими детьми и другими людьми, наверное она считала, что когда-нибудь мне захочется уйти к ним, жить среди них. Она попросила старого храмового служителя научить меня читать и писать. Мама хотела, чтобы мы отправились на Юг к моему брату, как только я достаточно вырасту и окрепну, но потеряла счет годам. Такое бывает, когда живешь сотни лет. А потом мне исполнилось восемнадцать, и у меня пошла первая кровь.
Луна вздохнула. Той ночью она в первый раз увидела странный сон, где ее звал голос, обдающий кожу холодным дыханием. Луна помнила ту ночь очень хорошо. Мама разбудила ее, в золотых глазах застыла паника, столь не свойственная этому древнему созданию. Она заставила собрать дочь не хитрые пожитки и двинуться в путь в сторону южного княжества. Анаит благословила землю, оставив Злому Лесу львиную часть своих сил, и заблокировала способности Луны перед тем, как покинуть их дом. А также просила ее не говорить ни слова, пока они не прибудут в Южное княжество, которое еще называли Арсией, и не встретятся с ее братом. Анаит ¬слишком много времени провела в своем лесу, она не знала о свистульках, которые изобрели люди, чтобы ловить эльфов. Мать и дочь не успели уйти далеко, судьба оказалась к ним жестока и вскоре им встретились люди из цирка. То, что произошло дальше, девушка вспоминать не желала. Франциск гладил ее по волосам, пока она не закончила свой рассказ.