Мир Сценариста. Трилогия
Шрифт:
Бард беспомощно смотрел на меня. Охотник тоже дай бог половину понял.
— За две минуты с точки респа не добежим, — подал голос Женя. Он тоже вошел в Хёрг, и оказался единственным, кто осознал глубину проблемы.
— Если их собрать все вместе? — спросил Стас.
— Шотнет танка, — пожал плечами призыватель. — Не то чтобы меня это расстроило…
— Ой завались. Отложим на потом нашу любовь, лапушка, — поморщился я. — Будь профессионалом.
Евгений хмыкнул, но промолчал.
— И что делать? — потерянно поинтересовался бард.
— Что
— Так, давайте математикой. Нас четверо, так? Если разом поскачем тушить, а Стас еще и петь будет — то теоретически справимся. Тридцать шесть на четыре — и вот вам уже сто сорок тыщ с хреном.
— Это если свечей тысяча, — вставил Женя.
Я окинул взглядом зал. Считать огарки не хотелось. Но может и правда их тут две, или три тысячи.
— Надо пробовать. В крайнем случае прогуляемся. Давайте делить сектора. Каждый тушит свой край. Следите за здоровьем, много не берите. Ждите хила. Шмотки если есть на здоровье — натягивайте.
С этими словами я залез в инвентарь. Долго перебирал разнообразный и подходящий под событие хабар. И через пять минут уже довел свое здоровье до четырех с половиной тысяч. Космическая сумма, вспоминая стартовые бои. Прогресс на лицо.
Дольше всех возился Стас, он хмурился, морщился, шевелил губами, подбирая вещички. Обрадовано сообщил, что у него нашлись сапоги с защитой от огня на 5 %, но на тридцать второй уровень. Под нашими взглядами бард угас, но, в конце концов, закончил с колдовством.
Еще минут десять мы демонтировали люстры, снимая их с цепей. Чтобы не прыгать зайцами по столу.
Наконец, время пришло.
Мы разошлись по залу, каждый взяв свой угол. Переглянулись.
— Станислав запе-вай!
Стас кивнул, выдохнул и затянул:
— Я куплю тебе дом у пруда в Подмосковье, и тебя приведу в этот собственный дом!
Мы бросились на огонь. Бард чуть запинался, топча свечи, но Мелодия Жизни исправно капала, и здоровье восстанавливала. Соратники сквозь зубы шипели от боли. Сверху то и дело раздавался зловещий стон.
Свечи гасли.
Однако, я только успел расправиться со своим углом, когда первая из затушенных опять загорелась.
— Стоп! — гаркнул я. — Надо быстрее. Давайте с начала.
— Это сложно. Больно и петь…
— Не сложнее чем шутить, — подмигнул я ему, забыв, что под маской он этого не увидит.
— Твой юмор не сложный. Если это вообще юмор, — вставил Евгений.
Я показал ему средний палец.
— Отхиливаемся, и теперь быстрее. Подгадывайте под тики Мелодии, но не слишком медлите.
— Дурацкая затея, — подал голос Игнат.
Вторая попытка прошла чуть лучше. Я даже успел перейти на край Стаса, чтобы помочь ему со свечами. Но все равно не вышло.
— Отхиливаемся, и еще быстрее!
На третьей от веселого времяпровождения в борьбе со свечами нас отвлек звук падения. Стас рухнул на пол, огонь обхватил барда, а затем тело исчезло, и жадное пламя сразу утихло, обратившись в десятки огоньков.
— Классика, — сказал я. — Хил себя не прохилил. Бывает.
— Я напоминаю про идею собрать все свечи вместе и затушить одному разом. Шотнет, но мороки не будет, — произнес Женя. Губы его слегка подрагивали. — Очень больно, дядь.
У меня кружилась голова. По телу разливалась слабость. Рецепторы наелись ощущениями и теперь грозили вырубить тело. Чертовы нервы.
— Хочешь, чтобы кто-то тушил, или сам готов? — выдавил я. Пальцы тряслись. Игнат сел на пол, прямо в воск и смотрел в пустоту взглядом в тысячу ярдов.
Женя вскинул голову.
— Могу и сам.
— Это хорошо. Хоть и неожиданно от тебя.
— Пошел ты.
— Идем встречать Стаса, — закончил я пикировку. — Вдруг бульдоны реснулись…
Свана так и стояла напротив двери, глядя в пустоту, как ждущий чего-то пес. Мы выбрались из вонючего Хёрга, вдыхая относительно свежий воздух. Стас уже появился на месте респа и шел в нашу сторону.
Райволг что-то ему крикнул.
Стоп…
Я широко улыбнулся.
В репертуаре менестреля из Рассветного нашлась песня с защитой от огня. И еще одна Мелодия Жизни, как у Стаса, хоть и не такая раскаченная. Так что на четвертый заход мы отправились воодушевленные.
Хоть и с настроением как перед визитом к стоматологу, не признающему обезболивающие. Свечи жалили очень больно, и каждая словно сильнее предыдущей.
Мы вышли в комнату. Разошлись по точкам. Я оглядел товарищей. Лица собранные, мрачные. Взгляды даже чуточку затравленные.
— Прорвемся, — сказал я. — Сейчас все закончится. Запевай!
Шансон и что-то из местного фольклора сошлись в одну какофоническую песню и мы бросились на свечи.
— Блядь, блядь, блядь, — матерился от боли Игнат. Мне самому хотелось выть. Точно усилился эффект. Жизни снимает меньше, хила больше, и теперь первым стопором на пути к успеху осталась только боль.
Приходилось заставлять себя двигаться. Беспрестанно шипел, почти плача, Евгений. Стас сбивался, сдавленно продолжал и тушил огни очень медленно, как будто сомнамбула. Я поднажал, чтобы помочь барду, и, когда закончил со своим куском — оттолкнул певца подальше от свечей.
— Справлюсь, — выплюнул ему сквозь зубы. Не из злости. От боли.
Стас еле дошел до стола. Облокотился на него, но песнь окрепла.
И, наконец, последняя свеча погасла.
— Есть! Есть, блядь! — гаркнул я. — Есть!
Ноги еле держали. Я прислонился к стене, сполз на пол.
— Сделали!
— ОН ИДЕТ! — завизжала с улицы Свана. — ОН ИДЕТ!
— Да жеваный ты крот, — выдохнул я.
Воск забурлил, устремился к столу вязкими потоками. Ручьи сошлись в один, питая собою нечто поднимающееся из пола. Стас отшатнулся от приподнявшегося стола.