Мир Сценариста. Трилогия
Шрифт:
Но подтрунивали над их привилегированным положением — постоянно.
— Буренка, сэйв! Остальные прожались! — гаркнул Валько.
Трещины достигли стен, и отовсюду в нас ударил черный свет.
«Плач об отце» наносит 400 урона тьмы. 1600 заблокировано. Ваше здоровье 1350/1950
Полоса здоровья тут же полезла вверх. Буренка затянула восстанавливающую песнь. Жрица в сексуальном белье кружилась посреди рейда, и я старался в ее сторону не смотреть хотя бы по той причине, что Буренка — это Миша из Челябинска, студент-второкурсник с очень развитым чувством
— Кларк, сука! — взвыл Валько. — Кларк! Мускул сэйв, млять!
Охотник уткнулся носом в стену и упорно пытался пробежать ее насквозь. Сейв его почти спас, но вот сфера, неторопливая, неумолимая, доползла до зависшего рейдера. Вспышка.
— Спасибо, папа! — прогудел босс в ослепительном белом. Я попятился, промаргиваясь. Дело бесполезное, но от инстинктов не уйдешь. В молочном мире постепенно проступил храм мертвых, с потрескавшимися черепами на колоннах.
— На ком сфера? Кайтите!
— Ой-ой. Ой-ой! — заверещало оповещение. Внизу проплыло:
«Слеза отца» наносит 900 урона смерти. 1300 заблокировано. Ваше здоровье 1050/1950.
— Хилы, тащите, родные. Да на ком сфера, убогие?!
Рейд жался в сторону от ползущего к нему искрящего сгустка. Танки расправились с мелочью и потащили босса на место, перехватывая его крошащие удары.
— Сука, посмотрите, млять, ваши дебафы! — орал Валько. — Вызовите их и посмотрите! Быстро!
Сфера набирала скорость, приближаясь. Я выглядывал, в кого же она целится, пятился вместе со всеми, сжимая бесполезный Клинок Ста Сожранных Душ, и понимал, что это вайп. На Штайнессере! Третий! Что за день-то такой?
— Викинг, млять! — ото льда в голосе рейд-лидера я покрылся потом. Что значит Викинг? Я тут причем?
И вот именно в этот момент я увидел иконку дебафа «вас преследуют». Чертова строчка с уроном закрыла ее напрочь, оставив только красную рамку. Нет, все-таки, эти дополнительные настройки — прекрасное изобретение, но, думаю, в рейде никто так сейчас не считает. Героический прыжок откатился, я оттолкнулся от пола и сумасшедшим кузнечиком-переростком вылетел из толпы.
Как раз навстречу слезе. Уже в полете понял, что ошибся еще раз. Сегодня явно не день Егорки…
— Походу, Элвис покидает здание, — сказал я, глядя как ко мне приближается сверкающая дрянь. Шлеп. Звяк. Вспышка. Все белое. Из белого проступил череп в рогатом шлеме, из глазниц клубился дымок.
Смертельный урон. Прочность ваших вещей снижена на 30%
Один за другим погасли фреймы танков. Сейчас я видел только интерфейс, как в старые добрые, докапсульные, времена.
Наверное, лорд-нытик впечатал братьев-северян в растрескавшийся пол. Под дебафом дезориентации те и защищаться не могли. Половина рейда легла слегла после того, как я словил сферу.
— Викинг, гребанный ты рак! — крикнул кто-то.
— Да ты охерел, Викинг!
— Отец! Они послужат тебе с толком! — радостно ревел лорд Штайнессер, отправляя в пустоту оставшихся рейдеров.
Стыдно — не то слово.
Одна за другой схлопнулись все тридцать панелей.
— А че тут случилось, пацаны? Я отходил, — попытался отшутиться я. Раньше такое прокатывало, но теперь ты лежишь в своем электронном гробу, и если встанешь — то выйдешь из игры. Где-то так, как вышел Кларк.
— На замену, Викинг, — процедил невидимый Валько. — Пипец, на плаксе вайпнуться. Вы чего после этого хотите на ласта идти? Играть научитесь, крабообразные.
— Да я с интерфейсом переиграл, виноват.
— Вот посиди на лавочке, посмотри на травушку, да настрой свой гребанный интерфейс! — сказал Валько. — Три вайпа на фармовом боссе — я очень разочарован.
Вы исключены из рейдовой группы
Рейд-лидер у нас суровый. Он, наверное, социопат. Или как там называются люди, которые никогда ни с кем лично не общаются? Наш клан встречался уже трижды, многих я знал лично, а вот Валько, бессменный лидер, не появлялся ни разу. Маг в голубом балахоне — вот и все, что мы о нем знали. Маг, прекрасно знающий тактики, великолепно разбирающийся в механике всех классов, всех боссов и схватывающий на лету любое событие на поле боя. Талант от Бога, честное слово.
Тьма ушла, и я оказался на холме у старой мельницы со сгнившими лопастями. Дорожный указатель, на котором висельниками болтались плетеные куклы с глазами-шишками, покосился. Хмурые тучи скорбно плыли над черной землей с мертвыми деревнями. Когда-то тут правил Штайнессер, пока не перебрался в подземелье. Вместе с половиной жителей.
Дорога спускалась к храму, где я только что покарал весь рейд.
Один за другим у мельницы появлялись наши. Кое-кто смотрел на меня недовольно, кто-то подмигнул ободряюще. Табуреддкин хлопнул по плечу и бросил:
— Рачина!
— Не рачина, а крабик, — поправил его я.
Из-под шлема булькнул смешок.
— Все шутишь? — рядом оказался Валько.
— Нет, — ответил я. — Какие шутки. Разве можно с такими вещами вообще шутить? Разве нормальный человек будет шутить над ситуацией, когда двадцать девять величайших героев Лайланда погибли?! Но я ведь ломать. Я стараться. Я бить большого плаксу моей острая палка сильно-сильно. А он…
— Хватит, Егор, — сказал рейд лидер. Валько в голубом балахоне висел в полуметре над дорогой. Его одеяния красиво трепал ветер. Куклы на столбе раскачивались. — Ну не смешно уже. Что за донные ошибки? Ну совсем на тебя не похоже.
— Да шут его знает, Валько, — неожиданно для себя серьезно ответил я. Развел руками, показывая на темный, мрачный мир вокруг нас:
— Может, надоело это все? Каждую неделю одно и то же. Скучно. Как на работу.
Лицо мага скрывал капюшон. Волшебники любят такую таинственность. Логично, конечно. Может у него там глаза рыбьи, или жидкая поросль усиков вместо бороды, или прыщи со спичечную головку. А так — черное ничто, очень драматично и загадочно.
— Знаешь, Егор… Отдохни пока, ладно? Я пока поищу тебе замену. Захочешь вновь всерьез играть — дай знать.