Мир Сценариста. Трилогия
Шрифт:
— Не-не, — мотнул головой я. — Мне тут кое-что проверить надо.
— Как быстро ты умрешь? — поинтересовался танк.
— Отнюдь, — как можно шире улыбнулся ему я. Возможно даже слишком широко, потому что Олег приподнял брови в знаке изумления, но от комментария воздержался.
И слава Богу. Потому что пока я плохо себе представлял, как должен использовать все свои увороты и танковские особенности без полцентнера брони, щита и звериного количества здоровья. Маленький щуплый шут с серпом в руке. Акробатикой
Нет, я играл как-то танком, который все строит на уворотах и парированиях, но там тоже был щит. Если что пошло не так — зажался да закрылся, пусть хилы вытаскивают. У каждого должно быть право на ошибку и резервный вариант. Когда-то давно моим любимым классом во всемирно известной игре был паладин. Благодаря одной особенности — щит неуязвимости. Ошибся где-то или попал под раздачу — прожимаешь его и драпаешь от озверевшего противника.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
Люблю классы, позволяющие исправить большинство ошибок.
У шута таких примочек не наблюдалось.
За этими размышлениями мы и добрались до поляны с идолами. Здесь было тихо. Я обнаружил ленивого зайца, убравшегося в кусты при нашем появлении. Жертву с алтаря сняли. Морды богов скалились черными ртами, глаза гневались.
Я остановился.
— Священная роща, — сказал Олег. — Плюс пять процентов. Хорошо.
— Не был тут?
— Не доводилось. Веди.
— Куда?
— К дроттам, Лолушко!
Поляну огораживали березы. Я оглядывался, вдруг задав себе вроде бы очевидный вопрос, до которого раньше мысли не доходили. Это Роща. Тут режут людей и красят идолов. Но где живут жрецы? В палатках?! В землянках? На деревьях?! Собираются в пещерах, залезают на потолок и, скрестив руки, свисают вниз головой?
Никаких домов в чаще не было. За стеной берез шумели изумрудного цвета заросли. Цвет был яркий, насыщенный. Неудивительно, удобрения у ребят достойные.
Я пошел к дальнему краю поляны, оглядываясь по сторонам в поисках тропок. Дротты ребята обычные, по земле ходят ногами, а значит следы быть должны. Задохлики собрались в центре, ощетинившись оружием (кто мог). Стас отлепился от группы и подошел ко мне. Встал рядом.
— Их дом был там, — сказал он и ткнул пальцем в зеленые джунгли. Какой-то не очень здоровый лес. Мне от него стало чуточку не по себе. Там, за полукругом священных берез, чаща казалась чужеродной. Слишком глухой. Слишком… живой.
Я нашел две тропки, уводящие в изумрудное месиво. Пригляделся.
— Может, позовем? Возьмемся за руки и хором покричим «Дрот-ты, дрот-ты»?
— Думаете поможет? — Стас посмотрел на меня своими кристально невинными глазами. — Слышите?
Далеко бухал бубен северян.
— Они бы услышали, Егор.
Я закатил глаза. Двинулся к ближайшей тропке. Прошел мимо идола одноглазого свирепого бога. Плечи идола белели от птичьего помета.
Из леса пахнуло сыростью и теплом. Запахи знакомые, но не для этих широт. Из чащи несло джунглями. Я бы не удивился визгу обезьян в ветвях и черным полосам пиявок на сочных листьях травы. Как-то раз набрал себе последних полные ноги. Непальский гид ржал и снимал их специальной палкой, а я прикидывал сколько страшных азиатских болезней мне довелось схватить за одну прогулку по влажному лесу.
Те джунгли пахли вот точно так же, как заросли за березами.
— Я осмелюсь предположить, что… Как вы думаете, Егор, может ли это быть связано с Выводком из Чащобы?
— Хрен его знает, — ответил я. Ладонь, сжимающая рукоять серпа, вспотела. Чертова детализация. К груди подобралась тревожность. Голову чуть повело.
Три по пять, Егор, три попять. Отсчитав пять предметов, я прослушал пять звуков (одним из них был голос что-то спрашивавшегося Стаса). Затем просчитал пять тактильных ощущений и, как завещал мне мой доктор, сменил деятельность. Переключился.
Проще говоря — пошел по тропе к зарослям.
Лес изменился. Стволы деревьев, ветви, землю и даже траву забрал ярко-зеленый мох, похожий на болотный, но… Его ростки были много длиннее, много тоньше и беспрестанно шевелились, будто водоросли в течении. Пахло болотом. Тропка уходила дальше, но даже на ней проступили изумрудные пятна.
С ветвей свисали целые клочья зелени.
Меня нагнал Олег.
— Куда ты лезешь первым, чудило? — буркнул он и встал. Заозирался напряженно.
— Виноват. Исправлюсь, иди первым.
Он зыркнул на меня.
— Да ладно, ты, вроде бы, хотел лавры собирать — топай уже.
— Я что-то передумал. Да и по закону вежливости первым в пещеру к медведю заходят женщины и дети. Пусть Света идет?
Олег что-то проворчал и двинулся по тропе. Я не стал пояснять, что шутил и нагнал его. Уклоняясь от облепленных мхом ветвей, мы осторожно шли по влажному лесу. Никогда такого не видел, честно. Будто где-то взбеленилось болото и решило, что теперь все принадлежит ему.
Я остановился у зеленого мха, сожравшего муравейник.
— По-моему мы зря это делаем, — поделился наблюдением с Олегом. Танк глянул на мою находку. Облизнул губы нервно.
— Это как в фильмах ужасов — пойду посмотрю, что там, а мы ж все знаем, что там жопа, — продолжил я.
— Согласен, — неохотно сказал Олег. Он прикрывался щитом, глядя в лес настороженным взглядом.
— Стойте, — махнул я остальным. Группа входила под своды замшелого леса и, по-моему, с облегчением, остановилась.
— Вон он, вон их дом! — крикнул Стас сзади.