Мир узлов

Грильяж

К моему удивлению рядом с огромной котомкой, наполненной кругами сыра, был только отец.

Но ещё большее удивление у меня вызвало другое. Птица заговорила первой:

— Долго. Очень долго. Завтра бы я его съела, — либо тут акцент, либо самка.

— Мы оба знаем, что нет. Вы же брезгуете человечиной, — осторожно заметил папа.

— Ты не знаешь. Я его съела бы и выплюнула. Он сожрал мою закуску!

— Не трогал я сыр! — быстро ответил я.

— А я не про сыр. Черви!

Их так сложно развивать и растить! Зачем ты их ел?

— Кушать хотел. Когда голодно, ты же ешь, — я продолжил оправдываться.

— Ну, так попросил бы. Я бы тебе фруктов принесла бы. Куст или два.

— А откуда я знал, что ты умеешь говорить и понимаешь человеческую речь?

— Все знают!

— Все знают! — хором ответили сыч и мой родственник, а потом отец продолжил, — в сказках же, которые тебе читают, есть мохнатые сычи?

— Да.

— И они общаются с людьми?

— Да.

— Ну, так почему ты не заговорил с ней?

— Откуда я знал, что сказки правдивы?

— Будешь знать: большинство этих историй созданы для обучения. Риф и ты должны понимать, что мир вокруг нас не заканчивается садами и огородами, а очень сложен.

— Учту. Но ты должен рассказать больше, в том числе про балу.

— Ладно. Но не сейчас.

Он повернулся к сычихе, которая стояла и пересчитывала сыр:

— Здесь ровно пять больших кругов сыра весом с ребёнка. И ещё разные сорта мелкой фасовкой.

— Уговор соблюдён. Больше этого ребёнка похищать не буду.

— Всех моих детей!

— Этого не гарантирую. С древних времён был контракт: один ребёнок — один торг.

Отец цыкнул, взял меня за руку и увёл. Показав жестом соблюдать тишину.

Мы молча шли несколько часов. Луны уже показались над горизонтом, а дневные светила спрятались.

То тут, то там слышались шорохи, рыки зверей, уханье и крики птиц, где-то вдалеке какой-то рёв, с другой стороны чей-то вой. Тишину соблюдали лишь два человека.

Внезапно отец развернулся и пробасил:

— Калган!

Бдыщ.

Под светом луны на земле развалилась змея. По сравнению с моей похитительницей мелочь, но её толщина соответствовала ширине моих плеч.

Папа быстрым движением вытащил топорик. Выбил клыки и вытащил глаза своей добычи. Потом поставил какую-то бутылку в середину змеиного трупа. И пошёл дальше. А я за ним.

Когда мы отошли далеко, то «мастер узлов» достал какую-то бумажку и смял её, заранее спрятав нас за крупное дерево. Над лесом озарилась вспышка, а затем мы услышали очень сильный «бум».

Через некоторое время оттуда раздались звуки чьей-то схватки. Мы же ускорились, отец взял меня к себе на руки.

Спустя час мы оказались около дороги, где была карета. К моему удивлению у кареты щипали травку сразу шесть кореньяков, которых охранял плотник.

— Поехали, — сказал отец и забросил меня в нутро транспорта, прямо в объятия матушки. А сам сел снаружи вместе с плотником.

Объятия мамы нельзя описать другим словом, как капкан. Словно она больше не хотела бы меня отпускать никогда, даже глотнуть воздуха. Натискав меня и нарыдавшись, она рассказала то, как это было с их стороны.

Самого похищения никто не заметил.

Риф не нашёл меня, а спокойно остановился на первом же месте поисков: кустах сладких и зрелых ягод. Предсказуемо.

За ужином меня не оказалось. Отец не почувствовал меня на территории холма с помощью своих методов.

Поиски сдвинули на раннее утро и обыскали всю территорию. Нашли чёрное перо мохнатого сыча, которое можно продать значительно дороже того сыра, которое наивная птица берёт в обмен на заложников.

Начали искать гнездо. Но неудачно.

Ночью сычиха прилетела для переговоров. Обозначили место и требования.

Собственно дальше был сбор сыра, и на третий день должна была пройти передача товара в обмен на ребёнка. Но Риф заболел. И ему срочно потребовались лекарства, которых не оказалось у Мирагаланты. Отцу пришлось самостоятельно искать нужное, прислуге или матушке потребовалось бы больше времени. Меня же признали «условно в безопасности».

Мило.

Ладно. Все живы. Не к чему придраться.

Приехав домой, меня отстирали, накормили и спать уложили.

На следующее утро я подошёл к отцу, после завтрака и спросил:

— Я тут кое-что нечаянно захватил с собой.

В руке у меня было несколько корешков, куколка, в которую обратилась личинка из шерсти, а так же пёрышко сычихи.

Папа ухмыльнулся.

— Корешок можешь съесть, это полезная штука. Перо можно продать, но лучше сделать его сувениром и повесить на шею на шнурок. А вот насекомое может сгодиться в хозяйстве. Это шуршавник. У него может быть хорошее сосуществование с денежным деревом.

— Ясно, — я отдал насекомое. Остальное оставил себе.

Хотя по карманам распихано у меня больше, чем показал. Но немного закопавшись, я всё-таки показал ещё кое-кого.

— Так ты с собой ещё закуску взял, кроме корешков? Не наелся в гнезде у монстра?

— Это три червяка, явно сычиха не так просто их разводила.

— А ты смышлён. Но для нас они во многом бесполезны. Эти черви поедают магические частицы от природных источников или образований. Мы можем выпустить их около денежного дерева, но они, скорее всего, просто погибнут от недоедания.