Мир в коме
Шрифт:
Ну вот, теперь осталось самое малое – вставить фотографии. Пока фотоальбом Тэйлса высыхает, я взялась за фотоальбом Париса, так как его я делала первым, и он уже должен был высохнуть. Итак, фотографии. Я закрыла глаза и сделала парочку глубоких вдохов и выдохов, представляя фотографии в нескольких экземплярах, которые лежат передо мной. Что ж, с этим проблем не возникло. Следующие полчаса я занималась внедрением фотографий в фотоальбомы братьев. Некоторые картинки из этой коллекции я вставила в альбом сына Морфея. Однако основные фотографии остались в фотоаппарате Жанны. Я надеюсь, её вещи не исчезли вместе с ней.
Слава Зевсу, фотоаппарат остался на месте,– подумала я, находясь у Жанны в комнате. Я печально вздохнула и осмотрелась.
–Скучаешь?– спросил у меня кто-то. Хелайос.
От испуга я едва не выронила фотоаппарат. Нужно его спрятать. Посмотрев на кровать, я мигом спрятала вещь под неё.
–Есть немного,– согласилась я.
–Лиза тоже говорит, что ей не хватает «этой эгоистичной девки»,– передразнила девушка. Я улыбнулась.
–Наверняка её много кому не хватает.
–Хочешь, я могу пройтись с тобой до твоей комнаты?– предложила Хела.
–Та нет, спасибо,– отмахнулась я.– Я тут еще побуду.
–Хорошо,– кивнула она и ушла.
Через пару секунд я с облегчением выдохнула. Чуть не попалась. Аккуратно высунувшись из-за двери, я посмотрела по сторонам – чисто. Затем я молнией помчалась в свою комнату, где закрылась и просидела до тех пор, пока не закончила с альбомом Тэйлса и не спрятала подарки в надежное место. Последним, что я сделала – убрала фотоаппараты из этого мира.
–Вроде всё,– сказала я довольно.
Чем же теперь заняться? Помниться Эрнест жаловался, что я мало времени провожу с ним, надо бы пойти его проведать. Идя по коридору, я думала, под каким предлогом заявлюсь к парню. А вообще, чего я голову ломаю? Неужели мне нужна причина, чтобы проведать своего ненаглядного молодого человека? Эта мысль придала мне решимости, и я уверенно постучала в дверь юноши. «Кто?»,– послышалось из-за неё. Наверное, еще с подарком не закончил. «Я!»,– ответила я. Получив одобрение на свой вход, я с довольной улыбкой зашла внутрь.
–Ты еще не закончил?– поинтересовалась я.
–Нет,– помотал он головой,– слишком трудно делать четыре альбома с больной левой рукой.
–Давай я буду делать, а ты будешь руководить процессом,– предложила я.
–Хорошая идея,– согласился Эрнест.
Правда, в следующее мгновение я пожалела о том, что предложила. Эрнест превратился в нечисть. Казалось, будто предо мной царь загробного мира – Аид. Я едва успевала выполнять его указания. Было и так, что он становился просто истинной девушкой, которая руководила процессом вешанья картины на стену: и то ему, и это негоже. Поди, пойми его, а в конечном итоге ему, оказывается, нравилось то, что я делала первым. Как же раздражает! Однако уже через полчаса Эрнест стал Эрнестом, и вся следующая работа пошла мирным ходом. Последние альбомы, которые мы делали, были альбомы учителей Макара. Этого паренька мне тоже очень не хватало, ведь никто так не умел улыбаться, как он, никто не мог придать словам той таинственности, что придавал он.
–Скучаешь за ним?– спросил Эрнест.
–Есть такое,– кивнула я.
–Не переживай, скоро мы вернемся в реальный мир и ты обязательно встретишься с ним,– подбодрил он меня, а потом добавил, – естественно, под моим контролем.
–Эрнест,– начала я тихим голосом,– а если ты забудешь меня? Если забудешь всё, что было в этом мире? Ты говоришь, что ты не помнишь, откуда ты, ты не помнишь, в какой больнице лежишь, ты помнишь относительно мало из твоей жизни в реальном мире. Очень маленькая вероятность того, что ты вспомнишь меня и всех остальных.
–Знаю,– ответил он одними губами,– но одно я знаю наверняка, если я тебя увижу в реальном мире, то непременно вспомню, кто ты. Я верю в это, и ты верь.
–Я постараюсь,– кивнула я.
Остаток работы мы проделали молча. Не хотелось о чем-то говорить после нашего обсуждения. Я прекрасно знаю, что воспоминания об этом мире останутся у меня, но так же я была уверена, что они не останутся с остальными. Скорее всего, эта уверенность была ошибочной, но почему-то она была слишком сильной и я не могла с ней спорить.
–Вот и всё,– сказал Эрнест, вставляя последнюю фотографию в альбом.
–Да, хорошо поработали,– кивнула я.– Я пойду.
–Я провожу.
По коридору мы шли молча. В голову лезла полная чушь и говорить подобное Эрнесту не хотелось. Вскоре молчание начало угнетать, однако на выручку пришла спасительная дверь в мою комнату.
–Вот мы и пришли,– сказала я, останавливаясь возле двери.
Внезапно глаза Эрнеста как-то нехорошо сверкнули. Я и пискнуть не успела, в тот момент, когда его губы накрыли мои. Первый поцелуй. Первый. Серьезный. Поцелуй. Губы парня оказались теплыми, немного шершавыми, но такими приятными. Поцелуй длился не долго. Эрнест с судорожным выдохом оторвался от меня. Некоторое время я стояла, будто в трансе, а затем начала приходить в себя и понимать, что только что произошло. По мере моего понимания, я краснела, а когда уже совсем осознала и осмыслила, что произошло, то покраснела прям до корней волос. На данный момент мною овладевало желание провалиться под землю, спрятаться, стать миниатюрной, всё, что угодно, лишь бы он не видел моего красного личика.
–Это еще не всё,– сказал Эрнест, улыбаясь.
Я непонимающе посмотрела на него.
–Я тебя люблю,– на одном дыхании произнес он.
Не знаю, сколько я так простояла, но я точно могла сказать, что моя кожа на голове окончательно приняла красный цвет. Я набрала побольше воздуха в легкие…
–Это что за возмутительные слова при свете дня, да еще и после поцелуя?!– громко спросила я и тут же спряталась за дверь.
Оказавшись скрытой от посторонних глаз, я облокотилась об дверь и, закрыв свое пылающее лицо, опустилась на пол. Что я только что наделала? Зачем накричала на него? Эрнест же ко мне со всей душой. Слова ему явно не легко дались, а я на него накричала. Хотя с другой стороны, мог хотя бы мне передышку дать, а то сказал, как отрезал. Я от поцелуя толком не отошла, а он мне признание в любви говорит. Конечно же, адекватной реакции ждать не приходилось. Надо идти в душ. Хоть мысли в кучу соберу, а то бегают по моей голове веселым галопом, а я соображать нормально не могу.
После душа я сразу же улеглась в кровать, боясь, чтобы еще чего-нибудь доброго не произошло. Однако уснула я не скоро. Мысли о поцелуи и признании в любви просто роем крутились в моей голове. Теперь я знаю одно: завтра я предъявлю Эрнесту счет за испорченный сон. Если смогу к нему хотя бы подойти,– добавила я.
Глава 17
Как и предполагалось, весь следующий день я избегала Эрнеста, как могла. Я даже во время приема пищи села с полубогами! Хотя тут была и другая причина: Парис, Сотирис и Хелайос что-то заподозрили, поэтому решили допрашивать меня на протяжении всего дня. Конечно, я делала вид, что понятия не имею, о чем они говорят, но уже потом к ним подключились и остальные полубоги. Даже Тэйлс, который редко проявлял интерес к подобным разборкам, тоже присоединился. Сотирис несколько раз пытался меня убедить рассказать им, чем же это мы втихаря занимаемся у себя в комнатах, с помощью своих полубоговских штучек. Но я не сдалась. Затем дело взял его брат, но и тут их ожидала неудача. Потом начали пытаться и остальные. Самая ужасная пытка была у Андреаса. Меня пугал всего лишь один его взгляд, а если он еще что-то начинал придумывать, то я была готова им всё выдать, однако у него во время закончилось терпение. Будет плохо, если придет очередь Тэйлса допрашивать меня,– понимала я и уже придумывала план побега отсюда.