Мир в латах (сборник)
Шрифт:
Существование Шара не имело особого смысла.
Ни на что не пригодный, впитавший в себя судьбы сотен людей, бессмысленный, холодный, совершенный. Совершенный!
Названный по имени, он, в принципе, не интересовал Цяо, но сама идея была недурна, свой Стеклянный Шар должен у него быть, такой же удивительный и неуместный…
Между тем свет фонаря исчез из виду, появился вновь, распался, пропал, мелькнув неподалеку. И вот прямо перед Цяо показались две фигуры.
Чуть впереди шла служанка, которая несла фонарь в виде двух цветов пиона. За ней едва поспевала девушка лет двадцати. Цяо не осмелился бы назвать ее красивой. Образ Стеклянного Шара возник перед
— Послушайте, госпожа, — сказал он, волнуясь. — Когда я бывал в Лояне, мне рассказывали, что даос Ли Бо смастерил нефритовую бабочку, способную обманывать птиц и предсказывать перемену цвета Шэнь-звезды. Я встречал тех, которые знали людей, видевших бабочку во время полета. То, что может произойти между нами, не так ли чудесно, как звук ее крыльев? Не стоит ли помочь друг другу разобраться в этом?
— Ну, — с улыбкой молвила девушка, — я думаю, что происходящее между людьми куда сложнее нефритовых насекомых. Не так ли? И все-таки, если эта встреча при луне окажется для вас тем же, что и для меня, — так тому и быть!
— В таком случае, — сказал студент, — быть может, красавица заглянет ко мне? Моя хижина всего в двух шагах отсюда.
Девушка не возражала.
С этой ночи Цяо начал ощущать перемены в себе и в окружающем мире. Естественно, причиной этого была любовь, но к ней примешивалось что-то иное, непонятное, тревожное.
Девушку звали Соу-Фан, она происходила из семьи Фу и была единственной дочерью судьи округа Фэнхуа.
Смерть родителей заставила девушку сменить место жительства и поселиться к западу от озера Юэху. Из близких у нее не осталось никого, кроме служанки Цзинь-лянь. Средств на пропитание не хватало, и Соу-Фан, как она сама призналась впоследствии, познакомилась со студентом из корыстных соображений, однако неожиданно для себя — влюбилась. Тронутый искренностью девушки, Цяо привязался к ней еще больше. Искусным почерком он переписал несколько стихотворений из “Шицзин” специально для нее. Соу-Фан была в восторге.
Молодые люди встречались почти каждый вечер. Держась за руки, они гуляли по окрестным холмам, Цзинь-лянь освещала дорогу фонарем в виде двух цветков пиона. Цяо, счастливый и торжественный, много рассказывал о своих поисках неземного.
— Видимо, — говорил он, — лишь сейчас я начинаю делать то, что хотел бы делать. Этого нельзя ни описать, ни увидеть, можно только почувствовать, и то только двоим. Это не имеет ни смысла, ни значения, оно не вечно, но существует, ибо все-таки является произведением искусства. Я смотрю на твое лицо, Соу-Фан, как сквозь Невидимый Шар, и твердо верю, что он существует!
Девушка смеялась и называла Цяо имена звезд. Ближе к полуночи, когда в развалинах появлялись лисы и печально кричала одинокая птица, Цзинь-лянь провожала любовников до дома Цяо и удалялась. Студент удивлялся тому, как много для него стали значить ласки женщины.
Утром, выведя Соу-Фан за ворота, Цяо долго смотрел ей вслед, пока маленькая фигурка не исчезала за поворотом дороги.
Как-то Соу-Фан наклонилась, чтобы вытряхнуть из сандалии камушек. Все в Цяо перевернулось от теплого, сладковатого ощущения. Студент кинулся к девушке и на этот раз проводил ее особенно далеко и был особенно заботлив. Несколько раз он пытался довести Соу-Фан до самого порога, но та противилась, ссылаясь на злые языки соседей.
Однажды у Цяо уже состоялся разговор со стариком, жившим от него через дорогу. Всю жизнь провозившийся на рисовых полях старик не понял изысканных
— Надо сначала все о ней разузнать, посмотреть, как она живет, — говорил он. — Высокие беседы — это, конечно, хорошо, хоть и не мне, неученому, судить об этом. Но, может, ваша барышня и просовую кашу сварить не умеет. А если она и вовсе не дочь судьи, а сестра какого-нибудь разбойника, убийцы? Местность к западу от озера нечиста, это всем известно. О человеке не мешает составить мнение по его дому. Узнайте все о красавице, и если она действительно такова, какой кажется, — женитесь, тогда и будете проводить время как законные супруги.
Цяо пытался возражать, но старик ничего и слушать не хотел. Подобные разговоры стали повторяться чаще. В конце концов Цяо начал обходить соседа стороной, но и издали старик качал головой и бросал на Цяо неодобрительные взгляды.
Все-таки какой-то осадок остался в душе студента. Понимая, что старик в принципе прав, Цяо всеми силами старался убедить себя в обратном.
Что ж, думал Цяо, не жениться ли мне и в самом деле? Переносить расставания с Соу-Фан с каждым разом все тяжелее и тяжелее. Как знать — там, где не повезло один раз, может быть, повезет в другой? В то же время есть в Соу-Фан нечто отталкивающее… Если бы она была грубой или неумной, все было бы понятно. Тогда откуда берется это нечто? Что это? Быть может, она и впрямь имеет отношение к разбойникам? Или же она наложница какого-нибудь знатного вельможи, потихоньку обманывающая его? Так или иначе, надо бы действительно посмотреть на ее жилище!
Однако как только приходила Соу-Фан, студенту становилось стыдно за подобные мысли, и он пытался искупить их более нежным отношением к девушке.
Прошло с полмесяца. Соу-Фан не появлялась дольше, чем обычно. Напрасно студент прислушивался к звукам за воротами — никто не стучал. Мучимый ревностью и тоскою, студент вышел из дому и побрел по направлению к озеру.
“Пойду разыщу ее, — сказал Цяо себе. — Заодно и погляжу, как живет моя Соу-Фан. Если она сейчас встречается с кем-то еще — что ж, тем хуже для них обоих… Но вдруг у нее неприятности? Что, если она больна и не может прийти? Грех будет на мне, если я сам не приду к ней!”
Был срединный час вечера, мертвый час между днем и ночью. В сумерках, прислушиваясь к звону цикад, студент шел, не поднимая глаз.
Там, где дорога поворачивала к озеру, Цяо повстречались двое крестьян, торопившихся домой. Цяо спросил у них о Соу-Фан и Цзинь-лянь. Крестьяне не знали таких. Цяо пожал плечами и зашагал вдоль берега.
Тревожное чувство наполнило его. Сердце сжималось в груди и подсказывало, что надо бы возвратиться: не такое приближается время суток, чтобы гулять одному в странном месте. Разум уговаривал Цяо отыскать девушку, к тому же раньше и сам студент находил в ночных прогулках нечто романтическое.
Цяо ускорил шаги. Ласточки перестали кружиться над водой, стало совсем темно. Студент швырнул в озеро камень, но всплеск не развеселил, а испугал его. Кажется, Цяо мог оглохнуть от шороха собственной тени о сухую траву.
— Ничего, — подумал студент вслух, — мы еще посмеемся вместе с Соу-Фан над этим приключением!
Цяо внезапно замолчал и сам подивился тому, как незнакомо прозвучал его голос.
Студент представил лицо Соу-Фан, вспомнил ее походку, легкую, как шелест листьев платана в майский полдень, ее руки, знавшие так много о нем, и губы, умевшие больше, чем иные. Цяо стал думать о девушке как о любовнице, но не испытал прилива нежности, как бывало.