Мир в твоём доме
Шрифт:
– Это я-то со стороны? – возмутился Зорин. – Приехали, дорогая! Тебе не кажется, что ты только что несправедливо обвинила меня?!
– Не кажется, – Вика закрыла дверь перед его носом.
– Чёрта с два, теперь в этом доме я уже не хозяин, бабье царство, что хотят, то и делают, – Вадим повысил голос.
– Не кричи и не смей ругаться, детей напугаешь, – Виктория высунулась из-за двери.
– Напугаю?! – воскликнул Вадим. – Их напугаешь, ага! Ты посмотри на свою старшенькую – волосы всклокочены, на колене дыра, щека расцарапана.
– Примерно в таком же виде ты в прошлый раз вернулся
– Как ты можешь сравнивать? – возмутился Зорин. Он прошёл вслед за женой на кухню. – Можно сказать, я защищал честь друга.
– Правильно, а Валя защищала свою честь, – Вика с грохотом поставила на стол чашки.
– Но девочке нехорошо драться, некрасиво, – сказал Вадим уже тише.
– Может, и некрасиво, и не совсем правильно, но если тебя обижают… – Вика села за стол, посмотрела на мужа. – Ты знаешь, что она так и не сказала, почему полезла драться к этой, как её – Ира Лисицына. Сколько я не спрашивала, молчит. Но в одном я уверена точно – Валю задели за живое. Она не станет просто так размахивать кулаками. А тут ещё эта учительница, она так возмущалась поведением Вали, выговаривала мне, – задумалась. – Валя почти два месяца в школе, мы добросовестно делаем все уроки, у неё прекрасная память, а выше четвёрки она не получала ни разу. Я видела её работы и в классе, знаешь, за что там снижены оценки?
– За что?
– А ни за что, то условие не так списано, то решение не так оформлено, причём это явные придирки.
– Ты уверена? – засомневался Вадим. Он сам был преподавателем и знал, как бывают порой необъективны родители к своим чадам.
– Уверена, – Вика бросила очки на стол, стала тереть глаза. – Ты знаешь, у Вали, действительно, хорошие способности к обучению, великолепная память, она многое просто на лету схватывает. Да, её знания несколько отличаются от знаний городских детей, но девочка быстро заполняет все пробелы. А ещё, – Вика сделала паузу, – я стала замечать, что её мимика напоминает мне твою. Она также поджимает губы, когда недовольна или расстроена, отводит назад волосы именно твоим жестом, морщит нос, когда задумала шалость или проказу, хотя по этой части, скорее, Васька держит первенство.
– Ну, вот и объяснение, – Зорин придвинул к себе чашку.
– Какое? – Виктория стала разливать чай.
– Валя просто повторяет мимику Василисы, поскольку девочки много времени проводят вместе. А Василиса – моя родная дочь, вот и всё объяснение сходства Вали со мной.
– Так просто? – с сомнением спросила Виктория. – Не знаю, Васька слишком маленькая, чтобы вот так доподлинно тебя копировать.
– Да дети – самые что ни на есть обезьянки, это всем известно, – Вадим посмотрел на открытую дверь, не подслушивают ли их. – А драчливость Вали – ты уж извини, но там такая наследственность, что можно всего ожидать. Ничего не хочу сказать плохого про Галину, но вот отец девочки – впрочем, ты сама с ним сталкивалась, и знаешь, что это за тип.
– Знаю, – подтвердила Вика, – а также знаю, что у тебя к нему неизменно негативное отношение, даже к мёртвому. Но Валя его любила,
– Опять ты за своё, – Вадим покачал головой.
– Просто мне забавно наблюдать за некоторыми совпадениями в жизни, объяснения которым я пока не нахожу.
Вадиму не спалось. Он долго ворочался в постели, смотрел на давно заснувшую супругу и всё перебирал в памяти сегодняшнюю ссору, точнее, то, что могло стать ссорой, но как-то благополучно перешло в рассуждения, попытки объяснить и понять друг друга. Его задели обвинения Виктории, пожалуй, впервые прозвучало то, что он не участвует в жизни их семьи. У Зорина вдруг создалось ощущение, что эта самая жизнь проходит где-то в другой параллели. Что за те два месяца, пока с ними живёт Валя, он многого не знает. Ну, знает в общих чертах, но так, словно это его не касается. А Вика не просто крутится во всём этом, а живёт. Но без него.
Зорин вздохнул, вышел в коридор, сам того не осознавая, добрёл до комнаты Вали. Как там мама говорила: перемены в жизни – это нормально? Только, чтобы эти перемены не разрушили самое главное, что имела семья Зориных. А что же у них было самым главным? Любовь и понимание… А ещё – мир, мир в доме.
Валя спала, подсунув под щёку кулачок, русые волосы были раскиданы по подушке, в комнате горела ночная лампа, Виктория оставляла её на ночь. Девочка повернулась, свет от лампы упал на её лицо. Зорин наклонился над Валей и почему-то только сейчас заметил, что у девочки возле левой мочки уха близко расположились друг к другу две близняшки-родинки, очень похожие были у его матери – Виолетты Григорьевны. Да ну, наваждение какое-то или просто совпадения. Он отправился спать.
Глава 16
Вадим вышел из университета, вовсю хлестал дождь, но зонт доставать так не хотелось. Он накинул капюшон куртки и побежал к машине. Не успел открыть дверцу и сесть, как заметил возле переднего колеса что-то тощее и грязно-рыжее. Существо сидело, сжавшись в комок, не двигалось. Вадим подошёл ближе, наклонился. Кот открыл один глаз, потому что другой был залеплен гноем, и хрипло, едва слышно мяукнул. Это был не крик о помощи, а просто жалоба. На дождь, холод, на жизнь. На её, может, последние часы.
– И что мне с тобой делать, бедолага? – спросил Зорин у кота. Тот опять открыл видящий глаз, но мяукать уже не стал – не было сил. – Давай-ка для начала поедем в клинику к Сёме, он у нас хороший ветеринар, сколько раз спасал Мусю, – Вадим стал искать в машине тряпку, чтобы в неё завернуть кота, всё-таки животное было слишком грязным и мокрым. – Правда, она ушла, как говорят, на радугу, но, – он посмотрел на кота, – по старости. Это неизбежно, хотя и печально. А вот тебя спасти есть шанс? Или уже нет? – опять наклонился к коту. Судя по движению тощих боков, тот ещё дышал. Вадим обернул кота тряпкой и осторожно перенёс в машину. Рыжий не сопротивлялся.