Мир в твоём доме

Ледовская Марина Васильевна

– Это и есть альбом с фотографиями, – обрадовано воскликнула Марья Ивановна, заглядывая в коробку.

– А смотрится как обычная толстая книга, – удивился Вадим, доставая альбом. На обложке из искусственной кожи чёрного цвета внизу крупными буквами было выгравировано «Москва», верхний правый угол занимала рельефная картинка, на которой художник изобразил Водовзводную башню Кремля, часть стены и Большой Кремлёвский дворец. Зелёные листы альбома отличались плотностью и скреплялись шнурком серо-грязного цвета. А ещё в них были такие дугообразные старомодные прорези для фотографий. Снимков в альбоме было всего на треть, остальное пустовало, то ли не любили в те времена фотографироваться,

то ли не было возможности, а может, средств. Вадим полистал альбом. На одной из фотографий большеглазая девочка в полосатой кофточке напряжённо смотрела в объектив, на её длинных волнистых волосах красовался большой бант. Снимок был чёрно-белым, Вадим перевернул его и увидел на задней стороне дату – чуть больше сорока лет назад. Зорин внимательно всмотрелся в лицо девочки и вообще не нашёл никакого сходства с Валей. Хотя, чему тут удивляться, родственники далеко не всегда похожи друг на друга. – Кто это? Мама Вали? – спросил Вадим.

– Нет, это не Галя, – озадаченно ответила Марья Ивановна, – девочка на снимке совсем не похожа на неё. Не знаю, видимо, какая-то родственница, которой уже нет в живых. Иначе бы я о ней слышала от той же Галины, – Марья Ивановна поправила очки. – Вот она сама, – показала на снимок, на котором довольно крупная по комплекции совсем молоденькая девушка прислонилась к берёзе. На её русых пышных волосах красовался венок из одуванчиков, а глаза смеялись. Тогда она ещё верила в то, что впереди её ждёт счастливая жизнь.

Глава 5

– Галя не отличалась красотой, – вынуждена была признать Марья Ивановна, тоже всматриваясь в лицо мамы Валентины. Пролистала несколько страниц альбома, вот здесь Галина была уже постарше, и Вадим сразу отметил, как изменились, прежде всего, её глаза. И улыбка словно погасла. – Точнее, не была яркой. Светло-русые волосы – хотя и пышные, широкий рот, крупный нос, светлые ресницы и едва заметные брови, к тому же она никогда не пользовалась косметикой, не считала нужным. А впрочем, всё это ерунда, в человеке куда важнее личностные качества, его характер, его убеждения, взгляды. Галя была спокойной, выдержанной, доброй. Безумно любила свою дочь, Валя для неё стала целым миром. Они не унывали, хотя жили очень скромно, почти бедно. Правда, с Геной жизнь девочки стала ещё скуднее, – она умолкла. – Думаю, нам пора, мы нашли то, что хотели, – подвела итог Марья Ивановна и вздохнула.

– Да, – кивнул Вадим, – альбом и мишку я беру с собой, а ещё портрет дедушки и бабушки, – хлопнул себя по лбу, чуть не забыл о них.

Дождь, наконец, затих, кончился. Влажная земля, покрытая ковром прелых листьев, отдыхала, трава желтела и редела. Фонари вдоль дороги освещали её ярко, даже празднично, хотя, какой там праздник в период, когда природа стала готовиться ко сну. Самая красивая часть осени уходила, оставляя после себя лишь воспоминания. Зорин не очень жаловал такую осень – сыро, дождливо, прохлада, преподавательская деятельность, которая являлась дополнительной нагрузкой. Вика не раз говорила, что можно бы и оставить её, но теперь точно нельзя, скоро с ним будет жить Валя, а это дополнительные расходы. Как изменится их жизнь? Что принесёт в их дом эта девочка? Он повернул голову и заметил, что Марья Ивановна внимательно смотрит на него. Очки съехали на самый кончик носа, она забыла их поправить или снять.

– Всё будет хорошо, Вадим, может, не сразу, но наладится – это точно, – сказала и стала тяжело спускаться по ступенькам крыльца.

– Что имеете в виду, Марья Ивановна? – Зорин спустился вслед за ней, готовый в любой момент поддержать. Всё-таки ступеньки не внушали ему доверия.

– Так, строю прогнозы,

мой мальчик, – бросила она через плечо. Вышла за калитку, которую Вадим чуть не оторвал. – Так ты зайдёшь ко мне на чай?

– Зайду, – ответил Вадим, – вот думаю, подъехать сразу на машине и от вас потом стартовать домой? Или от себя?

– Подъезжай ко мне на машине, мы посидим спокойно, чаю попьём, ты не будешь дёргаться, что тебе надо ещё домой заехать. Вот только дорогу в деревне развезло, проедешь?

– Проеду, – Вадим видел, как много луж на дороге после дождя, но не испугался. – Машина хорошая, авось не подведёт. Вы тогда подождите меня здесь, Марья Ивановна: вместе к вам поедем.

Зорин быстро дошёл до своего участка, открыл дверь дома, снял сапоги, хорошо бы их помыть да просушить, но некогда. Ладно, он ещё приедет в Беляниново. Нашёл большую сумку, куда упаковал портрет, игрушку и альбом с фотографиями. Снял плащ, его бы тоже посушить, опять наткнулся в кармане на странный пакет, который утащил из дамской сумочки в чужом доме. И опять нет времени посмотреть, что там. Сунул его в карман куртки, так точно не забудет.

Дом Марьи Ивановны был тёплым, уютным. Смешение нескольких стилей, в том числе чисто деревенский, и современные акценты – декоративная штукатурка стен, натяжной потолок в комнатах, оформленный тканевыми видами, пробковое покрытие пола. Вадим даже залюбовался, ему нравился такой подход к строительству и оформлению дома. Кухня была небольшой, но не менее уютной: по центру стоял прямоугольный стол, покрытый вышитой скатертью, дверь в помещение амбарного типа, крупные табуреты простой формы с налётом старины, намеренно потёртые. Потолок из балок, кованая люстра, на стенах полочки со стёклами, столешница из дерева смотрелась крайне выигрышно. Стрелка на круглых как колесо часах на стене, бойко бегала по циферблату.

– Чай просто магия какая-то, – Вадим сделал глоток, закрыл глаза – прекрасный терпкий вкус, в котором чувствовался целый букет. Удивительно гармоничный. Сразу вспомнилось лето, его разнообразные запахи, ласковое тепло, все те события, которыми оно было насыщено. Пожалуй, одно из самых интересных в его жизни. Если не считать то лето, когда здесь появились Вика и Надя.

– Листья вишни, земляники, ваниль и хороший чёрный чай, – улыбнулась Марья Ивановна.

– Да, Виктория говорила, что вы умеете особенно заваривать чай, и теперь я убедился в этом.

– Что уж тут особенного, – Марья Ивановна на кивок Вадим налила ему ещё чаю. – А ведь чай, пожалуй, самый старый напиток в истории человечества, – она села напротив своего гостя. – Его употребляют почти 5 тысяч лет. Существует легенда, согласно которой первый чайный напиток был приготовлен в Китае. Как и все великие открытия, чай также появился случайно. Когда император Шен Нунг сидел под деревом, в сосуд с кипящей водой упало несколько листьев растения Camellia sinensis. Кстати на юго-востоке Азии этот чай называют не чёрным, а красным. При правильном заваривании он должен получаться очень ароматным, слегка терпким, но без горечи. Вадим, я же совсем забыла, – воскликнула хозяйка дома, – хотела тебя угостить нечто особенным, уверена, что ты такое не пробовал.

– Чем? – заинтересовался Зорин. Марья Ивановна достала с полочки глиняный горшок. Столовой ложкой зачерпнула оттуда густую карамельного цвета массу, щедро намазала её на хлеб и протянула Вадиму.

– Пробуй, – произнесла с загадочным видом. Зорин удивлённо приподнял брови, осмотрел бутерброд со всех сторон, понюхал и тут же откусил почти половину.

– М-м-м, как вкусно, – выдохнул он. – Марья Ивановна, признавайтесь, что это за волшебное лакомство? – он хлебнул чаю и ещё откусил от бутерброда.