Мир Вечного Полдня. Экспансия. (Тетралогия)

Басов Николай Владленович

С командой из трех, не больше, мамаш племени Шипирик вывел гостей между полотнищами и продолжавшими веселиться бегимлеси к антиграву и тут на всякий случай спросил, тоже по-русски:

– Н'чго не зб'л?

– Нет, что ты, друг, все при нас, а из машины мы ничего почти и не доставали, – фальшиво уверил его Ростик и обнял за плечо.

Тут Шипирик дал волю чувствам. Он тоже так стиснул Роста, что у того захрустело в позвоночнике, и сдержанно, очень тихо, на едином попросил:

– Не сердись.

– Какие

между нами счеты? – механически отозвался Ростик. Потом сообразил, что на его родном языке это звучит несколько двусмысленно, добавил на едином: – Все будет хорошо, Шипирик, не сомневайся.

Тот еще раз хлопнул Роста, потом сдержанно присел перед Кимом, Ладой и даже перед загребным, и ничего не оставалось больше, как улетать.

Уже в воздухе Ким стал жаловаться:

– Я никогда не чувствовал себя большим дураком. И ведь понимаю, что они расстарались, но… Мне и в голову не приходило, что можно есть такое. Теперь, наверное, неделю с горшка слезть не смогу.

– Скорее неделю на него взбираться… без надобности, – откомментировала Лада.

– Не-а, жрать… кя-к пэсн шп'ват, – вдруг вмешался загребной. Он был немного навеселе, мурлыкал себе под нос что-то, отдаленно похожее на звук работающего на максимальной мощности антигравитационного котла.

– Микрал, – неожиданно разозлилась Лада, – ты бы поменьше разглагольствовал.

– Всегда она так, – заступился за бакумура Ким, – кричит на загребных… Это потому, что незамужем.

– Рук-атса, – не теряя хорошего настроения, подтвердил загребной и стал петь потише.

Молчание в кабине наступило настолько тяжелое, что даже скрип управляющих штанг машины показался зловещим. Через полсотни километров Ким не выдержал:

– Рост, так мы добились хоть чего-нибудь?

– Нет, – спокойно отозвался Рост.

– Они тебе отказали? – удивилась Лада, да так, что Ким прыснул. Все-таки очень двусмысленным оказался вопрос, особенно от Лады.

– Зачем отказывать, когда можно устроить пиршество, от которого… Забудешь дорогу в гальюн.

– Они все сделали вежливо и… в высшей степени эффективно, – пояснил Ростик.

– Не понимаю, – продолжала удивляться Лада.

– Они решили не ставить свои отношения с союзными викрамами под сомнение.

– Черт знает что! – возмутилась пилотша. – Мы ведь тоже союзники. А с этим Шипириком ты даже…

– Вот поэтому нам и отказали в такой вежливой форме. По сути, – убежденно досказал Ростик, – максимально вежливо.

– Кажется, все правильно, – согласился Ким. Помолчал немного. – Даже странно, как я раньше не понял.

– Но что-то же они тебе отвечали, когда ты спрашивал их?

– Отвечали вполне стандартно, – нехотя отозвался Ростик. – Посоветовали приглядываться. Я только не понял, к викрамам или к ним, к бегимлеси. Можно было понимать их заявление и так и эдак.

– Халтурщики, – с чувством

сказал Ким и вдруг бросил рычаги, Лада едва успела их подхватить, поднялся и всмотрелся в Ростика. – Ты им как-нибудь пальчиком погрозить не мог бы? Или чем-нибудь посущественнее?

– С ума сошел? – поинтересовался Ростик.

– Нет, на самом деле… Мы в них нуждаемся, и не в зеркалах каких-то, а в совете, в дружеской помощи. И они вместо этой самой помощи устраивают представление! И как мне показалось, даже разговаривают сквозь зубы.

– У них нет зубов, – невесело заметила Лада.

– Садись, дипломат, – хмыкнул Ростик. – И давай правь куда-нибудь подальше.

Ким так и сделал, хотя сердился уже, кажется, на Ростика. Он его не понимал. Рост и сам не очень-то понимал себя. Одно он знал наверняка – ставить под удар отношения с пернатиками, в приниципе дружественные и союзнические, из-за их нежелания помочь в отношениях с рыболюдьми нельзя. Это было недопустимо. Это была бы страшная, ужасная ошибка, исправить которую удалось бы с большим трудом.

– Так что же делать? – спросила Лада.

Рост не отвечал. Ким резко и даже зло поднял скорость, направляясь на Боловск. Только тогда Рост понял, что их на отдалении, выказывающем нежелание быть даже внешне агрессивными, сопровождало с десяток птиц с седоками. Но все сопровождающие были вооружены, их пушки явственно отсвечивали на вечернем солнце.

«А я и не заметил, – подумал Ростик, – теряю бдительность, что ли? Или так избаловался безопасным житьем в Храме, что дальше некуда?»

Птицы, следующие за антигравом людей, тоже поднажали, но Ким скоро стал от них уходить. Да и не хотели пернатые демонстрировать свое присутствие или надеялись, вернувшись в городок, из которого вылетели, снова расположиться за полотнами со снедью, попировать вволю. В общем, часа за два до того момента, как выключилось солнце, они исчезли с горизонта. Ким немного сбавил скорость, давление воздуха на лобовое стекло и на ограждение кабинки с пушкой спало.

– По твоей книге у меня сложилось мнение, – неожиданно заговорила Лада, – что Шипирик какой-то вождь. Служака, офицер. А он на празднике сидел в жреческом балахоне.

– Он и был солдатом. Но, наверное, солдату можно переходить в касту жрецов, – ответил Ростик.

– А назад?

Рост подумал.

– Не знаю, но кажется, нет. Понимаешь, эти жрецы у них, как и у людей в древних сообществах, подчеркивают балахонами свою бесполость, принадлежность к служителям идеи… Нет, ни в чем не уверен.

– И откуда у разумных, казалось бы, существ эта страсть к воздержанию? – невесело пошутила Лада, и снова в кабине установилось молчание.

Полный провал миссии, думал Ростик. Более явной и показательной неудачи добиться мудрено. Даже если постараться. Но как же теперь быть?