Мир за мир
Шрифт:
— Стихии выбрали вас! — вновь раздался голос, уже не подбиравший слова подолгу, а говоривший просто как хорошо владеющий русским языком иностранец, и стало наконец понятно, что идёт он от постамента в центре храма.
— Да, похоже, именно они нас, а не мы их, — вполголоса произнесла Ната. — Кто ты?
— Вы именуете меня «храмом». На самом деле я не храм, но в вашем языке может не быть правильного слова. Теперь я немного знаю этот язык.
— Откуда? Телепат, что ли? — спросил Артур.
— Я — Воздух, и мне открыты ваши мысли. Я — Вода, и мне открыта ваша память. Четверо
— Похоже, написано то же, что и над дверями, — Алина подошла поближе. — «Четверо дружных да будут стихиалями мира своего»? Я догадалась?
— Да, — подтвердил голос. — Вы знаете, что надлежит сделать.
— Одновременно положить руки на камни своих стихий? — сообразила девушка, разглядывая четыре огромных светящихся камня, вделанных в верх постамента — прозрачный, красный, синий и зелёный. — Это алмаз, рубин, сапфир и изумруд? Правильно?
— Правильно, но не только, о Ледяная Дева! При этом вы должны обняться и произнести девизы Стихий.
— Ледяная Дева? — в недоумении подняла брови Алина.
— Титул фей и стихиалей Воды, — пояснил голос храма.
— Но мы же не знаем девизов? — вопрошающим тоном заметил Виктор. — И нас пятеро, а не четверо.
— Дева, именем Юлия, останется здесь, ибо пришла за убежищем. Четверо дружных да будут стихиалями мира своего! Решайтесь! Если одна из Стихий уйдёт, вы не вернётесь к себе! Если вы будете нерешительными — тоже не вернётесь!
— Ой! — испуганно пискнула Юля. — Я должна остаться здесь одна?
— Ты можешь вернуться, но ты не хочешь этого, — идущий от постамента голос, такое впечатление, немного задумался. — Я понял тебя. Призываю Первую сестру мира сего!
* * *
Дверь храма снова открылась, пропуская женщину лет тридцати, похожую на малагасийку[1] или полинезийку, в тихом сиянии длинного зелёного платья и сверкании самоцветов. Крупные тёмно-зелёные и более мелкие светло-зелёные и красновато-жёлтые камни строчились в двойном обруче её диадемы, висели водопадами в роскошных серьгах, вились в ожерелье, стекали браслетами с рук и завершались, как остриём, кольцом на левой руке. На правой тоже был камень, но другого оттенка и немного по-другому огранённый. «Изумруд», — поняла Ната. — «А вот остальные — даже не знаю, как называются».
Женщина, улыбнувшись друзьям, заговорила на каком-то непонятном языке, и голос храма отвечал ей. Затем она, слегка нахмурившись, повернулась к Юле:
— Ты видишь стихию Земли, но тебе приходилось убивать. Да, до посвящения и не в нашем мире, но не знаю, примет ли Земля тебя? — это было сказано на том же непонятном языке, но всё тот же голос сразу повторил её слова по-русски.
— Посвящение?.. — растерянно пролепетала девочка. — Какое посвящение?
— Тебе нужно скрыться из своего мира, но что ты будешь делать в этом, если даже не знаешь языка, и никто здесь не знает твоего? Всё, что тебе остаётся — стать ученицей Лесной Сестры. Но Лесные Сёстры не могут убивать!
— Может быть, не убила, только ранила? — Алина с надеждой сделала шаг в сторону Первой сестры.
— Что ж, это можно проверить, — вздохнула женщина. — Я призвала одну из наших сестёр, у которой пока нет учениц, — в храм вошла ещё одна женщина в зелёном, совсем молодая, бледнокожая и светловолосая, с медальоном на шее и теми же двумя кольцами на руках, разве что на левой самоцвет был не таким, как у первой. — Лисси, похоже, ученица тебе! Облачись как полагается и возвращайся!
— Правда? — Лисси с надеждой посмотрела на Юлю. — Ученица из другого мира? Меня Манелисса зовут, а тебя?
— Облачись! — повторила Первая сестра. — Успеете познакомиться, — Манелисса торопливо кивнула и исчезла за дверями. — Да, меня зовут Меллеан.
— У вас имена чем-то похожи на наши, правда, не нашего народа, — заметил Виктор.
— А что в этом удивительного? — улыбнулась женщина. — Если мир населён людьми, то звуки они могут произносить примерно одинаковые, и имена звучат чем-то похоже. Кстати, ваши имена тоже не были бы слишком странными для нашего мира.
— А ученица Лесной Сестры — это как? — робко спросила Юля.
— Лесные Сёстры — это орден фей. Добрых фей! Сначала будешь учиться нашему языку, — Меллеан положила руку на плечо девочки. И учиться быть. Быть самой собой и быть феей Земли, причём нераздельно. А потом станешь Лесной Сестрой, как мы с Лисси. Девочка моя, прости, мне сейчас некогда подробно объяснять, но могу сказать одно: в нашем ордене нет никаких унижающих инициаций, садистских ритуалов, беспрекословного послушания непонятным приказам… и вообще культа навязанного долга, каковое слово надлежит изрекать, выпучив глаза…
— «Как кот, который гадит на соломенную сечку»[2], — вставил Артур.
Женщина рассмеялась:
— Узнаю Стража Вихрей! Они все такие — философы с шуточками на грани. А кот — это кто? — голос храма начал что-то рассказывать ей. — А, понятно. У нас есть похожие звери. Юлия, у Лесных Сестёр служение, а не «долг», понимаешь разницу?
— Не очень, если честно, — потупилась девочка.
— Постепенно поймёшь. Нет, у нас всё-таки орден, и некоторые ограничения есть, но они, поверь, необременительные… Лисси, и платье принесла? — в храм торопливо вошла Манелисса в тех же украшениях, что были и на Меллеан, только с другими камнями. — Молодец, сообразила! А регалии?
— Регалии я взяла готовые, — девушка показала небольшую шкатулку. — Юлия, извини, свои самоцветы ученица вообще-то выбирает сама, но времени действительно нет, да и названий наших ты не знаешь. Начинаем? — Манелисса вопросительно посмотрела на Первую сестру.
— Не здесь, ты что? Появитесь у тебя дома.
— А вы ещё вернётесь? — забеспокоилась Алина.
— Да, конечно, — ответила вместо молодой феи Меллеан. — Теперь — что касается вас четверых. Слушайте очень внимательно, у нас на всё меньше часа! Вашего часа, — уточнила она.