Мир жизни и смерти
Шрифт:
— По-онял, все сделаю в лучшем виде.
— Отлично, если мне понравится, то у меня будет еще пара заказов.
— Да, господин.
— Ну, вот и хорошо. А печник, это тот, что за столом твоим лежал?
— Да, только вы его сейчас не добудитесь, он как выпьет, спит беспробудно.
— Ничего, с этим я как-нибудь разберусь. В ты пока отложи этот заказ и на отдельном листе мне императорский герб изобрази…
Писарь оказался прав, добудиться печника мне не удалось, пришлось взвалить его на плечо и отнести к ручью. Показалось или нет, но вроде вода в нем стала чище и не журчала, а буквально звенела, перекатываясь на камнях. Может это начали действовать молитвы, а может и нет, знаю одно точно, если опустить в его воды голову вусмерть пьяного человека, через минуту он уже будет сидеть рядом,
Я дождался конца матерной тирады и представился.
— И вам здрасте, я Бро, и мне нужна ваша помощь.
— Какого хрена? Ты кто такой? Кто позволил императорского фортификатора в лужу рожей тыкать?
— Не знаю, о чем вы говорите, я бережно окунул уважаемого печника в этот чистейший ручей, надеясь, что он примет от меня целую серебряную монету, в ответ любезно научив качественно класть кладку и снабдит набором кирпичей, раствора и нужного инструмента. Как вам такое предложение?
— За серебряк, козлина, я могу тебе на тапочки наблевать. Какого хрена ты меня отрезвил? Я разве для этого полдня надирался?
— Не знаю для чего вы надирались, могу добавить пару медяков, чтобы выпили за мое здоровье.
— За твое здоровье, разве что ослиной мочи выпить можно, чтоб тебя перекрутило с ног до головы, изверг!
— Что-то наш разговор движется в неправильную сторону. Мне нужен этот навык, и я без него отсюда не уйду. Назовите вашу цену.
— Цену? Пятьдесят золотых моя цена, прощелыга. Что съел?
— Предлагаю две серебрушки и точка.
— Да пошёл ты, я сказал пятьдесят! Золотом!
— Да вся ваша деревня пятьдесят не стоит, назови нормальную цену.
— У меня цена одна, не нравится, иди ищи других учителей, — мужик вырвался из моих рук и целеустремленно направился опять в тошниловку, но на полпути остановился, повернулся, ударил ладонью по сгибу руки в древнем жесте уважения и почтения и скрылся за висящей на одной петле двери.
— Просто зашибись!
Я зло сплюнул на землю, думая, что делать дальше. От своих планов я отказываться был не готов, а в них главным было на сколько качественную я смогу сделать кирпичную кладку. Я, конечно, был уверен, что хоть как-то смогу это сделать, но, так как она должна выдержать достаточно долгое воздействие агрессивной среды, мне просто необходим качественный навык. Но пятьдесят золотых? Это просто невероятные деньги по местным масштабам. Может, где-то в столице эти деньги в ресторане дают на чай, но, чтобы добыть их здесь надо вывернуться наизнанку. За все наше приключение у меня набралось сорок четыре монеты. Можно, конечно, занять деньги у парней, уверен они не откажут, но делать это сразу после того, как я только что от них отказался, было бы крайне странно, придется навестить одно местечко, куда я давно хотел сходить. Теперь у меня была возможность сделать это невозбранно. Но сначала я метнулся к писарю, забрал у него рисунок и нагрузил еще работой. Следующий пункт был дом травницы и тут меня ждал приятный сюрприз: очередь из озабоченных подростков отсутствовала.
— День добрый, гляжу, вас, наконец, оставили в покое, а я вот к вам за элексирами заскочил.
— Здравствуй, касатик, здравствуй, проходи. Да вот у меня намедни внучка сыночка родила, так застыдила меня старую, говорит, что и малыша стыдно к такой бабке в дом принести. Вот я всех и разогнала. С правнучком теперь нянчусь. Ты сам чего хотел?
— Элексиры нужны, на энергию духа и защиты от огня.
— Бери, — бабка снова повернулась к окну, — сам знаешь, где всё лежит, деньги там же оставь.
Следующим пунктом был старый Фрол, а вот у него как раз толпа была. Десятки игроков и примкнувшие к ним местные дружно возносили молитвы Богине жизни и это уже сказывалось. Чаша и фигура богини побелели, избавившись от зеленых пятен разрастающегося лишайника, вода раньше спокойная, сейчас просто бурлила изливаясь на землю настоящим потоком.
С трудом пробившись к Фролу, который парням на руках показывал какое воздействие на их мужские органы произведет искренняя молитва богине.
Кое-как оттащив его от народа, я показал ему рисунок.
— Дед, мне нужно из дерева вот такую печать сделать, с таким рисунком, кто у вас в деревне с этим справиться может?
— Да любой пацан тебе это может сделать, могу и я, коли в цене договоримся.
— Серебрушки хватит?
— Вполне.
— Тогда к вечеру буду ждать результата, бывай, мне бежать пора.
Теперь я свои стопы направил к Пустоши. Там меня ждал сюрприз — множество игроков носилось за элементалями с ведрами воды, самоубиваясь при взрыве оного. Правда до десятого уровня штрафов на смерть нет, так что свою смерть игроки воспринимали стоически. Я только покачал головой, вспоминая свою здесь охоту, и трусцой устремился на место, где мы со Снегирем уничтожили лавового элементаля. Кратер оказался на месте, но вот ощущение от этого места у меня кардинально изменилось. Четыре кольца и два браслета защиты от огня превратили жару и иссушающий ветер в легкий весенний ветерок, и шкала энергии жизни не сдвинулась ни на один хитпоинт. Пещера тоже встретила меня тепло, а не как в прошлый раз обжигающими порывами ветра, да и грозного элементаля в центре логова не было, вместо него там угнездился его недоразвитый родственник, усевшийся на жерло мини вулкана в центре зала и мечтающий как можно быстрее стать большим и сильным, как его предшественник. Он меня не интересовал, а интересовали стены его убежища, в которых еще при первом посещении я заметил перспективные прожилки золотистого цвета. Теперь, когда из-за отсутствия здесь живой горы лавы стены остыли, прожилки стали видны гораздо отчётливее.
Бедная золотая жила.
Гласила информационная табличка, при взгляде на них и я не стал мешкать, достал кирку и начал вгрызаться в окружающую породу. Навык был развит слабовато и дело шло с трудом. Приходилось ударять раз по двадцать-тридцать, прежде чем от стены отделялся кусок камня с прочерчивающей его тоненькой полоской золотой жилы. Пара раз мне попадались друзы с вкраплениями мелких изумрудов, разродившимися пятком мелких зеленых кристалликов. В общем итоге мне понадобилось часа три, чтобы очистить пещерку от всего ценного.
Уходя, я обернулся к своему молчаливому соседу Крошечному элементалю:
— Ну, что, расти большой не будь лапшой, может я за тобой еще вернусь.
Он традиционно ничего не ответил, только выпустил маленькое колечко дыма и вновь замер, впитывая идущий из глубин земли жар.
Пришла пора заняться второй частью моего плана, я не был уверен, что добытого мне хватит для получения нужной суммы, поэтому на обратном пути сделал крюк через Пустошь, забираясь в нее до предела доступного мне с учетом моего сопротивления огненной стихии. Солнце уже начало спускаться, но видно все еще было хорошо и торчащий над равниной столб Малого лавового элементаля я увидел издалека. Подобравшись к нему на расстояние действия святого луча, я вытащил щит воина-скелета и постаравшись как можно компактнее за ним спрятаться, начал каст. Урон от него уже достиг четырехсот пятидесяти единиц и к тому времени, как элементаль приблизился на расстояние своего выстрела у него оставалось уже десять процентов хитпоинтов. Взрыв потряс землю, пара раскалённых булыжников ударила в окованный железными полосами щит, швыряя меня на землю и снимая пару десятков пунктов с прочности воздушного щита. На этом бой закончился. Я извлек из обломков осколок сути и устремился дальше. К тому времени когда я достиг ворот деревни, в сумке у меня болталось семь таких осколков, этого должно хватить для получения нужной суммы, а исследованием пещеры, что я нашел во время своего забега, можно будет заняться завтра, когда заберу у старого Фрола новые изделия из улучшенных ингредиентов, а то жар, идущий из ее глубин, начинал пагубно действовать на меня, не смотря на всю мою бижутерию.
Обозники, закончив торговлю, сидели у большого костра, травя байки, но стоило в его свете блеснуть нескольким изумрудам, как с земли поднялся толстый дядька и положив мне свою массивную ладонь на плечо отвел в сторону:
— Пойдем, дорогой, посмотрим на твой товар, я здесь такое редко встречал, надо разглядеть повнимательнее.
Забравшись в свою кибитку, он зажег масляную лампу и вставив в глаз непонятный оптический прибор, протянул ко мне руку. Изумруды перекочевали из рук в руки, рядом на стол легли осколки сути и высыпалась груда золотоносной руды.