Миражи, мечты и реальность
Шрифт:
***
Низкий поклон вам, матери, за тихое ваше служение.
Лето на Сахалине.
Обнимающий взгляд влюблённой.
Им хорошо заключить Остров в объятья летом, как раз сейчас, когда метели уснули в памяти.
Их сменили одуванчиково-сиренево-тополинно-яблочные… вьюги. Небольшие завихрения, чередуясь, перекликаясь, двигаясь параллельно, разыгрывают фугу лета, повинуясь ветру-дирижёру. Сюда вплетаются медовые запахи кашки и клевера, стекающие с бесчисленных сопок– этих несметных стад, бегущих наперегонки навстречу океану.
Распорхались в лесах разноцветные бабочки, стряхивая со своих крылышек, слишком ярких для здешних широт, пудру тончайшей пыльцы, пахнущей детской щёчкой и левзеей.
Июль – время, когда выходят на встречу с нашим миром первые посланцы подземного царства – грибы лисички. Пронзительно жёлтые, они просто необходимы музыке июля. Жеманно-совершенный силуэт напоминает и сгинувших красавиц серебряного века, и раструб граммофона, изливающий солнечную мелодию.
Через них природа обозначает контрапункт, необходимый для гармонии. Бархатистый покров пробуждает в руках легчайшую нежность. Их звонкие мазки на палитре леса подобны рассыпанным горошинам смеха…
Раз уж вымахали медвежьи дудки, и лопухи раскинули над землёй пропасть зонтиков, которая не снилось даже трудолюбивым китайцам, пора медведю проведать рыбные места. Голод не тётка. Корешками пустой желудок не обманешь. Древнее чутьё, отпечатавшееся в памяти каждой клетки, ведёт мишку на берега рек. В это время лучше не попадать на тропу Хозяина.
Серая цапля, аристократка здешних мест, столь же редкая, сколь изысканная, летом теряет своё высокомерие, и нередко любопытствует из затончика на людишек, терпеливо ожидающих её сиятельного появления.
Грандиозное событие на острове – путина. Каждый год, одолев немалые пространства океана, повзрослевшие рыбьи дети возвращаются на нерест домой в ручьи и речки своего детства. Движение рыбных косяков к Острову меняет окружающее наподобие тайфуна.
Дыхание жизни, которое несут серебристые пилигримы, пробуждает и птицу, и зверя. Слетаются облака чаек, оглашая берега Охотского моря кликами ожидания. Ведомые вечным зовом пищи, приплывают стада нерп и тюленей. Они, как зрители в фойе театра, не спеша фланируют в толще воды в предвкушении спектакля, где у них не последняя роль.
О приближении армады знают белохвостые орланы и вороны, отточившие клювы не хуже булатной стали. Медведи и лисы запаслись последним терпением перед пиром.
Люди – главные распорядители судеб мирных носителей семени, как пауки, раскинули свои сети на море, на реках и ручьях. Их бульдозеры и тракторы перепахали налаженный уют морского побережья и устьев рек, засорив металлом, бухтами канатов, машинным маслом, мусором – всем, что сопутствует человеку. Морские просторы на километры заграждены ловушками. Белые поплавки, как знаки смерти, торчат над водой.
Хищники всех мастей готовы сорваться и ринуться в азарте поживы на беззащитные, прекрасные в свою лучшую брачную пору, серебристые создания. Из последних сил лососи будут преодолевать узкие теснины ручьёв и обдирать сверкающие бока о режущие камни, выскакивать на мелководье, и задыхаться от воздуха и недостатка воды, будут биться в сетях, в этих газовых камерах смерти, и ещё живые, с выклеванными глазами, используя последний импульс размножения, отложат икру в колышущиеся ясли придонной травы. Вот и началось действие, в котором всё равно победит жизнь. Но какой ценой!
Наступает час их великой драмы. Занавес ещё не закрыт.
Пока же небольшое разгулявшееся волнение вынесло на чисто оглаженный берег тысячи сиреневых морских звёзд и пурпурных медуз, среди которых вот он, гостинец, извивается маленький осьминожек. В воду его, пока он хочет жить!
Звёздная дорожка уложена ровно и старательно. Когда ещё представится случай насладиться щедростью природы и пофантазировать на тему собственного триумфа! Идти придётся долго. Полоса звёзд рассчитана на трёхкилометровое величание в исполнении оркестра волн. Как они безупречны, зачем именно здесь они принесли себя в жертву! Смотри и смирись! "Тайну мудрости в слове заслонил я пером…"
Стараясь не наступить ни на одно из совершенств, лавируя, ощущая за спиной невидимые крылья, перемещаешься вдоль белопенной каймы брабантских кружев прилива.
… Внезапный предмет ты вначале предугадываешь в плеснувшейся волне как блестящую торпеду. Миг, и у твоих ног трепещущее, переливающееся всеми оттенками, тело лосося. Что-то древнее и безошибочное заставляет одним хватком поймать скользкую рыбину. И вот ты с добычей в руках переживаешь, как животное, удачу охотника. Бог послал – ты поймал. Никто и ничто не способно разлучить тебя с трофеем. Волнуясь, заворачиваешь горбушу в большие листья лопуха и благодаришь за подарок. Только теперь лёгкая дрожь унялась.
Конец ознакомительного фрагмента.