Мирные действия

Буджолд Лоис Макмастер

– Хорошо, – снова начал Па, чуть менее твердо. – Меня не волнует, что у парня четыре миллиона марок, меня волнует Карин.

Тетя Корделия задумчиво сложила домиком указательные пальцы. – Так что же ты хочешь от Марка, Ку? Хочешь, чтобы он предложил жениться на Карин?

– Кхм, – выговорил пойманный врасплох Па. Как приблизительно догадывалась Карин, хотелось ему, чтобы Марк достался хищным зверям, возможно, даже вместе со своими четырьмя миллионами марок в неликвидных вкладах. Но вряд ли он мог это сказать матери Марка.

– Да,

конечно, я предложу, если она этого хочет, – сказал Марк. – Просто я думаю, что пока ей этого не хочется. Карин?

– Нет, – сказала Карин твердо. – Нет… в любом случае не сейчас. Похоже, я только что начала обретать себя, выяснять, кто я на самом деле, расти. Я не хочу остановиться!

Тетя Корделия приподняла бровь. – Вот так ты видишь брак? Как конец и отказ от себя самой?

Карин с опозданием поняла, что ее реплика могла быть воспринята как неуважение к кое-кму из присутствующих. – Для кого-то это так. Иначе почему все сказки заканчиваются свадьбой графской дочери? Вам это никогда не казалось несколько жутким? Я имею в виду, приходилось ли вам хоть раз читать народную сказку, где мать принцессы делает что-нибудь кроме того, как умирает молодой? Я никогда не могла понять, что это – предупреждение или инструкция.

Тетя Корделия прижала палец к губам, чтобы скрыть улыбку, но мама выглядела скорее встревоженной.

– Потом ты тоже растешь, но по-другому, – неуверенно сказала мама. – Не как в сказке. Жили долго и счастливо – не совсем полное описание.

Па нахмурил брови и произнес странным, неожиданно неуверенным голосом: – Я думал, что мы все делаем правильно…

Мама успокавивающе потрепала его по руке. – Конечно, дорогой.

Марк отважно произнес: – Если Карин хочет, чтобы я на ней женился, я женюсь. Если она не хочет – не буду. Если она хочет, чтобы я ушел, я уйду…, – последние слова сопровождались полным тайного испуга взглядом в ее сторону.

– Нет! – закричала Карин.

– Если она хочет, чтобы я прогулялся по центру города вверх ногами, я попробую. Все что она хочет, – заключил Марк.

Задумчивое выражение на мамином лице наводило на мысль, что по крайней мере его отношение ей понравилось… – Так ты хочешь только помолвки? – спросила она Карин.

– Здесь это почти то же самое, что и брак, – сказала Карин. – Даешь такую же клятву.

– Я так понимаю, ты относишься к этой клятве серьезно? – спросила тетя Корделия, двинув бровью в сторону обитателей таинственной кушетки.

– Конечно.

– Думаю, решать полностью тебе, Карин, – произнесла тетя Корделия с легкой улыбкой. – Чего ты хочешь?

Марк стиснул руки на коленях. Мама сидела, затаив дыхание. Па выглядел так, словно он все еще переживал насчет подтекста этой реплики про «жили долго и счастливо».

Это тетя Корделия. И ее вопрос не риторический. Карин молча задумалась, пытаясь во всей неразберихе найти истину. Истину, не больше и не меньше – ничто другое не сработает. Но где взять для нее слова? Того, чего она хотела, просто нет в традиционном барраярском перечне для выбора… право выбора,

ага. Да. Она выпрямилась, оглядела тетю Корделию, потом маму с папой и наконец взглянула в глаза Марку.

– Никакой помолвки. Чего я хочу … я хочу – заключить опцион на Марка.

Марк оживился, просветлев. Теперь она говорила на языке, понятном им обоим.

– Это не бетанский обычай, – произнесла мама с растерянным видом.

– Это не какая-нибудь ненормальная джексонианская манера, нет? – подозрительно потребовал ответа Па.

– Нет. Это моя собственная новая манера. Я ее только сейчас придумала. Но она подойдет. – Карин вздернула подбородок.

Уголки губ тети Корделии приподнялись – она забавлялась. – Гм. Интересно. Ладно. Выступая в качестве… э–э… агента Марка в этом деле, я обязана указать, что настоящимй опцион не может быть ни бессрочным, ни полностью односторонним. У него есть временные рамки. Статьи о продлении. О компенсации.

– Обоюдный, – выпалил Марк, затаив дыхание. – Обоюдный опцион.

– Да, это, кажется, решает проблему компенсаций. А что относительно сроков?

– Мне нужен год, – сказала Карин. – До следующей Середины лета. Мне нужен по крайней мере год, чтобы разобраться, что у нас получится. И мне ни от кого ничего не надо, – она впилась взглядом в родителей, – кроме невмешательства.

Марк нетерпеливо кивнул. – Согласен, согласен!

Па ткнул пальцем в Марка. – Он бы согласился на все что угодно!

– Нет, – рассудительно сказала тетя Корделия. – Думаю, ты еще увидишь, что он не согласится ни на что, делающее Карин несчастной. Или умаляющее ее. Или угрожающее ее безопасности.

Недовольство во взгляде Па приобрело уже серьезный оборот. – А так ли это? Как насчет ее безопасности от него? Вся эта бетанская терапия не без причины!

– Действительно, не без причины, – согласилась тетя Корделия. Ее кивок потдвердил, что это серьезно. – Но полагаю, она подействовала… а, Марк?

– Да, мэм! – Он всей позой отчаянно пытался выглядеть Излечившимся. У него не очень-то получалось, но старался он явно искренне.

Графиня мягко добавила: – Марк в такой же степени ветеран наших войн, как и любой знакомый мне барраярец, Ку. Его просто раньше призвали на службу, вот и все. И, по-своему в странной и одинокой манере, он так же тяжело сражался и так же сильно рисковал. И так же много потерял. Наверняка ты не можешь дать ему меньше времени на выздоровление, чем потребовалось тебе самому?

Коммодор отвел взгляд, его лицо сделалось спокойнее.

– Ку, я не стала бы поощрять эти отношения, если бы думала, что они опасны для кого-то из наших детей.

Он оглянулся. – Вы? Знаю я вас! Ваше доверие выходит за пределы здравого смысла.

Она твердо встретила его взгляд. – Да. Так я получаю то, что лежит за пределами надежды. Как ты можешь припомнить.

Па невесело сморщил губы и коснулся трости-клинка носком сапога. На это ему нечего было ответить. Однако при этом зрелище мамины губы тронула занятная улыбочка.