Миро-Творцы
Шрифт:
Но погибающий в Хаосе Марк ещё взывал к всеблагому господину, не сознавая, что этим может его выдать. Зацепившись мысле-облаком за инициированный канал, Вадим проследовал к другому концу и обнаружил тот неожиданно близко, в соседнем кольцевом тоннеле. А пролетев по кругу, разглядел ещё пяток сознаний, подоспевших, видно, только что.
Выходит, они с Кирой не были в этой гонке последними?
– Отходим! – схватился он за локоток Юли. – Сейчас нас накроют.
– Ну, если он накушался…
– Побереги силы, кроха: на подходе едок посерьёзней!
Не выпуская девочку, Вадим бросился наискось зала, а следом уже пристраивался серк, разочарованно покинув оцепенелых противников. Но прежде, чем они достигли последних ворот, скрывавшихся за изгибом стены, из полудюжины спусковых труб вырвались столько же бронированных снарядов и по дуге спланировали на пол, тормозя раздутыми плащами. И эти уже не походили на мертвецов. Пятеро из прибывших казались столь же опасными, как Марк, развернувшись в клыкастых чудищ. А вот шестой… шестой был всем им господином – при том, что внешностью располагал обыкновенной и даже в доспехах явственно походил на священника.
Так что добежать троица успела только до внутренней стены, где её и взяла в полукольцо пятёрка ворчащих согбенных оборотней, ряженных в безразмерные латы, с тяжёлыми мечами в мохнатых лапах и отключёнными плазмомётами на бёдрах. А за их спинами неторопливо и с величавостью вышагивал шестой.
– Вот и «папенька» пожаловал, – без удивления констатировала Юля. – Его преосвященство отец Исай, «карающий меч» эволюции. Собственной персоной и с сопровождающими его… харями.
Встретились наконец, мысленно добавил Вадим, вместе с неустрашимым серком изготавливаясь к обороне. Лучше б и дальше тебя не видеть!..
Он предполагал нечто в этом роде – тем более, разрозненные сюжетные нити вдруг принялись скручиваться в тугой жгут, как и положено в приличном кино. И кто здесь режиссёр?
По человеческим меркам отец Исай был мужчиной видным, хотя рядом с оборотнями казался ребёнком. А физиономией обладал моложавой и благостной, подобающей истинному духовнику – будь то комиссар из Студийной постановки или практикующий поп. Но из всей нагрянувшей шестёрки Вадим больше опасался именно его.
Первым делом Исай приблизился к Марку, слабо корчившемуся возле стены, внимательно в него вгляделся. Затем вздохнул, сожалеюще качая головой: безнадёжен, дескать, – и едва уловимым жестом отключил беднягу от кормушки, словно изувеченную лошадь пристрелил. Корчи сразу прекратились, и Марк распластался на полу продранным скафандром. А вместе с ним – вся его команда. Расточительно, да? Или сейчас не до них?
Напряжённо Вадим вглядывался в архиерея, следил за каждым его движением, за каждым жестом, проницал чужое сознание, всяко испытывая на прочность, словно давешний спрут-исполин. В Исае ощущалась Сила, до которой далеко было оборотням и даже «королю». Ему не требовались внешние эффекты и устрашающие массивы мышц. Он из обычных объёмов извлекал втрое больше, чем любой его подручный – из своей груды. А по быстроте мог обставить их на порядок, ибо был впятеро легче. Зато властный луч Исая весил много тяжелей, запросто подчиняя всякого зверя – и даже человека, если зверь в нём доминировал. Наверно, и звуковой диапазон у Исая был такой, что он одним голосом мог нагонять на людей страх.
«По крайней мере, он не левитирует? – со вздохом подумал Вадим. – И что ещё могут вампиры?»
– А теперь разберёмся с тобой, доченька, – мягко произнёс Исай. – По-родственному, да?
Без видимого усилия он очутился рядом с троицей, и только гул рассекаемого воздуха предвосхитил его появление в самой близи, а чуть позже в лица захваченных дохнуло ветром.
По крайней мере, мышцы у вампира функционировали с отменной резвостью. А как насчёт рассудка? Успевает ли сам Исай осознавать свои рывки? Если и там преимущество окажется подавляющим, триумвирату придётся худо.
Не без удивления Вадим обнаружил, что выставил навстречу вампиру один из своих ножей. Просто выдвинул вперёд руку да ещё упёрся попрочней. И когда успел? Это не означало, что он собрался атаковать, – боже упаси! Но если архиерей сам пожелает напороться, опоздав затормозить, – милости просим… Довольно цинично, вам не кажется? Выходит, внутри троицы влиял на партнёров не один Вадим.
Смутившись, он убрал клинок в ножны.
– Железо вас не спасёт, – мягко подтвердил Исай.
– А спасут нас искреннее раскаяние и немедленная сдача, верно? – подхватил Вадим. – Или намекаете на серебро и соль с чесноком?
– Я намекаю, что пора бы вам проявить благоразумие и подумать о будущем, – чуть резче ответил архиерей. – Это для начала.
– Зачем нам-то напрягаться, – пустил новый шар Вадим, – если за нас уже всё продумали: от и до? Есть в Крепости добрые дяди!
– Ну что это? – с огорчением спросил Исай, указывая на голую девочку, даже не пытавшуюся закрыться. – Столько трудов на неё положил, столько сил – и ради чего? Чтобы лицезреть это безобразие? «О времена, о нравы!..»
– Минуточку, – не согласился Вадим, – давайте разберёмся. Что именно вам не нравится? Разве её нежный облик не «услаждает взор»?
– Это – бесстыдство!
– Почему? – удивился он. – Чего ей стыдиться – своего тела? Вот уж глупости!.. Тех грязных помыслов, которые оно в ком-нибудь пробуждает? Так это его проблемы, и нечего «перекладывать с больной головы»!.. Или дело глубже: в вашей личной ненависти к ведьмам и магии? Ну да, с возрастом многие люди и впрямь теряют потенцию, половую и творческую, скатываясь в банальный вампиризм!..
– Чтобы противостоять анархии, не обязательно становиться вампиром, – возразил архиерей. – Зло должно быть выявлено и устранено – ради общего блага.
– «Ради счастья на Земле», да?
– А нагота ведёт к распутству, – гнул своё святоша. – Распутство – грех. А грех следует искоренять.
– Помилуйте, да что дурного может быть в красоте! – пуще изумился Вадим. – Или в радости, кои даруют любовные утехи? Конечно, если ещё способен внимать красоте и ощущать радость… Кстати, как с этим у вас?
– Вот и видно, Смирнов, что главный спрос – с тебя! – объявил Исай голосом, набирающим силу и властность. – Ты не просто грешник – ты закоренел в грехе да ещё смущаешь нестойкие души!