Миродоль
Шрифт:
– Ваше Величество, я прошу прощения, что нарушил ваш покой, но мне сказали, что у вас разболелась голова… Как вы себя чувствуете? Могу ли я для вас вызвать лекаря?
– Спасибо, Мутэз, ничего не надо, ступай…Я хочу отдохнуть.
– Моя королева, почему вы избегаете меня? Я желаю вам лишь добра!
– Мутэз, я просто хочу, чтобы ты не ворошил прошлое. Что было, то было.
– Моя королева…Моя …дорогая Самана!– у Мутэза выступила испарина на лбу от волнения, – Я долгие годы живу лишь воспоминаниями той ночи! Я люблю вас и ничего не могу поделать со своими чувствами! Ведь мы были
– Это была моя ошибка…Мне было одиноко. Ты должен понимать, что наш союз невозможен. Если узнает король, нам обоим не сносить головы! – Самана начала нервно прохаживаться по дорогим шелковым коврам.
– Ради вас готов на все, лишь бы снова ощутить вас в своих объятиях!– жрец прикрыл глаза ладонью и устало опустился на стул, не дожидаясь разрешения.
– Я совершила непростительную ошибку, тяжкий груз от бесконечной лжи не дает покоя моей душе!
– О чем вы говорите, моя королева? Какая ложь? – Мутэз недоуменно посмотрел на Саману.
Королева подошла к окну и, не глядя на жреца, произнесла:
– Крэгон…Мой сын…Он и ваш тоже…
– Что? – Мутэз вскочил со стула и подбежал к королеве.
– Ты отец Крэгона, а не король. После той ночи я понесла от тебя. Конечно я не сказала королю ничего. И Крэгону тоже, – устало ответила Самана.
В этот момент позади говоривших раздался голос:
– Мама? Что ты сейчас сказала? Я не королевский сын?
Вскрикнув, королева и жрец обернулись и увидели на пороге комнаты Крэгона.
После минутного молчания, Крэгон подошел к матери:
– Я не ослышался? Я не королевский сын?
Королева на мгновение закрыла лицо руками, а потом, тяжело вздохнув, ответила:
– Ты сын жреца. Но от этого ты не стал менее любимым. Ты сын мой!
– Что мне теперь с этого?! Я никто! – выкрикнув это, Крэгон выбежал из покоев королевы и бросился куда глаза глядят.
– Мутэз, оставь меня, – Самана присела на краешек кровати, всем своим видом показывая, что разговор закончен. Жрец, все еще пребывая в полной растерянности, послушно поклонился и вышел. Он медленно шел по коридору, рассеяно кивая встречным гостям, даже не понимая, кто перед ним проходил. Его сердце выпрыгивало из груди, а мысли были хаотичны и сумбурны. Зайдя в свою комнату, он налил себе бокал вина и залпом его осушил.
– Это что же получается… Крэгон…Эта выскочка с жаждой власти…Мой сын? Тот, который все время подтрунивал надо мной. Тот, кто мечтал о короне. Теперь бастард? О, Боги! Это мой сын! От любимой женщины! Как теперь с этим жить? – Мутэз ходил по комнате взад-вперед, нервно потирая руки. У жреца не было наследников и теперь это известие об отцовстве взволновало его необычайно. Остановившись посреди комнаты, он растеряно огляделся, словно находился тут впервые.
– Это в корне меняет дело! Я должен поговорить с Крэгоном! Я должен его убедить, что эта тайна не будет раскрыта. Я помогу ему взойти на престол, чего бы мне это не стоило. Нужно избавиться от Лаурана и тогда единственным наследником будет мой сын. Но как? Лауран постоянно находится под защитой этого Ло, чтоб ему пусто было!
Мутэз вышел на балкон и уставившись в ночное небо, стал усиленно думать над ситуацией.
Веркол, побыв в большом чане с водой и набравшись сил, одел тунику и вновь отправился в зал для торжеств. Присев за стол, он обнаружил, что Акии и Липау в зале нет. Почувствовав, как глаза наливаются кровью от гнева и ревности, он стал пить вино бокал за бокалом, что бы хоть как-то притупить душевную боль. Веркол был влюблен в сестру с самого рождения и не мог допустить, что бы она ускользнула от его чувств. Он понимал, что если Липау заявится к его отцу и будет просить руки Акии, Немедус может и согласиться. И тогда он больше ее никогда не увидит. Повернув голову, он увидел, как его отец мирно беседует с Ариолом, королем лесных жителей Ро. Мужчины улыбались и дружески похлопывали друг друга по плечу.
– Я должен вмешаться! Я должен настроить отца против людей Ро. Я …Я убью этого Липау и скормлю его труп рыбам. Я буду убивать его медленно! – яростно думал он, сжимая кулаки.
– Здравствуй Веркол! – послышалось за спиной и, обернувшись, он увидел Кутаха, жреца Летронуса.
– Уже здоровались,– буркнул недовольно сын воды.
Кутах, наклонившись к уху Веркола, прошептал:
– Быть может нам стоит пообщаться…По поводу преступной связи вашей сестры и этого дикаря из лесов?
Веркол вскочил:
– Что известно тебе об этом, Жрец?
– Тихо, тихо! Не привлекайте внимания. Следуйте за мной, если хотите, чтобы я помог в вашей беде, – Кутах, не переставая лучезарно улыбаться окружающим, направился к выходу. Верколу ничего не оставалось, как, снедаемого любопытством, последовать за ним.
Со-Мос, который сидел и наблюдал выступления артистов, увидел, как Кутах увел с собой Веркола.
– Я вижу, этот старый хитрец придумал, как возвести на трон свою дочку…Что ж, когда я стану Верховным Богом и приберу к рукам поставки сыворотки, мне будет все равно, кто сидит на троне. Я буду управлять целой Вселенной, – прошептал он самодовольно, после чего принялся аплодировать артистам с удвоенной силой.
Лауран лежал у озера с Саирой на большом покрывале. Обнаженная девушка, прижимаясь щекой к груди любимого, мирно спала. Лауран задумчиво водил по ее плечам кончиками пальцев и смотрел на звездное небо. Что будет с ними, когда Ярмарка закончится? Боги вновь увезут ее на летающие острова? И снова целый год мучений без возможности увидеть эти прекрасные глаза. Это будет просто невыносимо. Он предложил ей сбежать, но Саира сказала, что от богов сбежать не получится. Да и отец в гневе может спалить дотла Аббург и ни в чем не повинных жителей. Разрешить их союз он так же откажется, ведь это дочь Бога!
Саира зашевелилась и открыв глаза, сонно посмотрела на Лаурана:
– Я уснула? Давно сплю?
– Не беспокойся, ты поспала совсем чуть-чуть!
Потянувшись, девушка встала и начала одевать платье:
– Я должна вернуться.Не хочу, чтобы отец меня хватился.
Лауран помог Саире затянуть корсет и поправить прическу:
– У нас впереди еще три недели, чтобы быть вместе. А потом, потом я тебя вновь потеряю?
– Не потеряешь, я не булавка,– Саира улыбнулась, -Я что-нибудь придумаю.