Миротворцы
Шрифт:
В Ванинской зоне из Аркадия Аркадьевича сделали "человека". Он освоил и принял всем сердцем воровской Закон. Его ценили: за природный живой ум, за умение держать слово и, как ни странно, за романтизм, который проявлялся, например, в прекрасном знании творчества Жюля Верна, Луи Буссенара, Роберта Стивенсона и Александра Беляева. Романтические ис-тории, придуманные перечисленными авторами, Аркадий Аркадьевич пересказывать умел и любил, а на умелых рассказчиков в зоне всегда был известный спрос: других-то развлечений почти и нет. За это своё
Авторитет Капитан Грант набрал быстро и уже в сорок восьмом был "коронован". В том же году вышел и снова почти сразу попался. Так оно и пошло: несколько лет отсидки, кратко-временная свобода, новый срок. Сиживал во многих зонах, трижды бежал - один раз взяли на выходе, прострелили кисть левой руки, рана загнила, и зоновский коновал, не долго думая, от-тяпал руку по самый локоть. Сам Капитан Грант по этому поводу высказался так: "Хорошо хоть не в ногу, а то пришлось бы переквалифицироваться в Джона Сильвера. Из капитанов - в ко-ки, ха-ха!".
И вот после долгих мытарств и страшных приключений Капитан Грант решил, что пора остановиться, и осел чинно-благородно в пригороде Ветрогорска. И хотя бизнеса своего не за-вёл и ни на одну из сфер влияния не претендовал, но авторитет имел самый высокий и непре-рекаемый. Он был одним из тех, кто держал воровской общак, а для знающих людей это значит очень многое.
Именно Капитан Грант настоял на проведении знаменитых переговоров; именно он ука-зал на Лысого Геру как на возможного посредника; именно он первым узнал о двойном убийст-ве в районе Угодий; именно он предоставил Лысому Гере возможность реабилитироваться и остановил таким образом начавший раскручиваться маховик криминальной войны. И именно к нему собирался обратиться за помощью в этой патовой ситуации Зимагор.
Сурок выждал названные Зимагором пятнадцать минут, потом ещё пять для гарантии, и под отупевшим от томительного ожидания взглядом Женьки-Крюка вытащил телефон и на-брал номер. На том конце откликнулись почти сразу:
– Слушаю, - сказал дребезжащим фальцетом старческий голос.
– Здравствуйте, Аркадий Аркадьевич, - сказал Сурок почтительно.
– С вами говорит Слава Панков, я у Герасима Николаевича в конторе работаю.
– Помню, сынок, как же. Ты такой белобрысый...
Сурок вообще-то считал себя шатеном, но поправлять грозного старца не стал: пусть хоть ниггером назовёт, лишь бы помог.
– Ты по делу, сынок, или поболтать?
– ласково осведомился Капитан Грант.
"Как же, - подумал Сурок.
– Позвонишь тебе поболтать..."
– По очень серьёзному делу, Аркадий Аркадьевич, - сказал он вслух. Герасима Ни-колаевича и Эдуарда Борисовича только что арестовали. Сами понимаете, что в такой ситуа-ции...
– Не части, сынок, - остановил скороговорку Сурка
– Больно вы все молодые торопливые. А лучше приезжай ко мне, посидим, чайку попьём, покалякаем.
– Понимаете, Аркадий Аркадьевич, времени мало, и поэтому...
– Я тебя жду, сынок, - отрезал Капитан Грант и повесил трубку.
– Вот мудила старый, - выругался Сурок, пряча трубку в карман.
– Не хочет по теле-фону - хоть тресни, - он оглянулся на Женьку-Крюка.
– Что, Крючок, придётся ехать.
Дорога заняла без малого час, хоть Сурок и гнал как сумасшедший. Он остановил маши-ну у приземистого чёрного бревенчатого домика с простыми наличниками и маленьким садиком - Капитан Грант жил подчёркнуто скромно, как и полагается настоящему вору в законе.
У дома было пусто, только пристроился на скособоченной лавочке какой-то хмырь - яв-но из местных - в замызганной гимнастёрке, брезентовых штанах и нелепых тапочках на босу ногу. Лицо у хмыря было синюшное, и он явно спал, прислонившись спиной к нагретому солн-цем забору.
Первым из автомобиля вылез Сурок, за ним - Женька-Крюк. Так они и пошли: командир и подчинённый. Но вместе войти в халупу Капитана Гранта им не дали.
– Хлопцы, а, хлопцы!
– позвал вдруг синюшный хмырь.
Сурок притормозил, хотел уже матюгнуться, послать хмыря куда подальше, но тут в ка-ком-то моментальном и чистом озарении понял, что хмырь этот не просто присел отдохнуть на подвернувшейся лавочке, что и не хмырь это вовсе, а серьёзный боец, выполняющий по со-вместительству обязанности привратника, и что до сих пор, возможно, ему, Сурку, не приходи-лось встречать на своём пути человека опаснее, чем этот хмырь-боец-привратник.
В общем, Сурок замер и сильно ухватил за рукав Женьку, чтобы тот тоже стоял и не дёр-гался.
– Ты - Сурок?
– хмырь, не поднимая головы, ткнул немытым пальцем в Панкова.
– Э-э-э... да.
– Ты идёшь, - сказал хмырь твёрдо, - второй ждёт.
– Всё понял, - закивал Сурок с самым настоящим облегчением.
– Евгений, подожди меня, пожалуйста. В машине.
Женька-Крюк заворчал что-то насчёт всяких там хамов, которые за базар ответят, и Су-рок едва удержался, чтобы не врезать ему по зубам: нашёл тоже время и место язык распус-кать. Но удержался, повторил только более настойчиво и разделяя слова:
– Иди. В машину. Жди.
Женьку наконец проняло, и он поплёлся к машине.
Хмырь снова изобразил из себя прикорнувшего алкаша, и путь в халупу был открыт.
Капитан Грант действительно ждал Сурка. Он сидел лицом к входной двери во главе большого, накрытого белоснежной скатертью стола и пил чай из самовара.
– Садись, сынок, - сказал он Сурку и кивнул на простую скамью в русском стиле.
Сурок сел. Радушный хозяин, ловко управляясь одной рукой, налил ему крепкого души-стого чая, подал корзиночку с печеньем и восточными сладостями.