Мироздание
Шрифт:
Серые улицы. Серый дождь. Серая жизнь. Катя шла. Навстречу пустоте. В никуда. Не было грусти. Она уже привыкла. Привыкла к себе. К своей жизни.
Она шла, опустив глаза, как вдруг увидела возле себя красивую черную собаку, которая сразу же принялась нюхать ее ноги.
– Еще мгновение и она начнет облизывать ваши ботинки, – Катя услышала старческий мужской голос. Она подняла голову и сразу поняла, что пес оказался поводырем.
– Замечательная у вас собачка, – сказав это, она поняла, что это был единственный человек в ее жизни, который
– Да, это мой лучший друг. Со смерти моей жены еще и единственный, – сказал он, почесав собаку за ухом. Катя молчала. Она увидела на лице незрячего человека столько радости и оптимизма, сколько не видела на лицах абсолютно здоровых людей.
– Извините, я мог бы вас попросить, проводить меня до дома №3, а то мой маленький друг не знает здешней местности, – улыбнувшись, сказал пожилой мужчина. Третий дом находился далековато, в минутах двадцати ходьбы. Кате некуда было торопиться, поэтому она согласилась помочь ему.
– Да, конечно…
Она смотрела на старика и не могла понять, почему он кажется ей знакомым. Она пыталась вспомнить, где же она его видела.
– Давно у вас собачка, – спросила Катя и только потом поняла, что вопрос был бестактным. – Извините. Глупый вопрос.
– Почему же глупый. Не так давно. Около года. Со смерти моей жены. Я ослеп в двадцать лет. Но всю мою жизнь меня окружали люди, которые любили меня и заботились. А теперь кроме моего Шнурка у меня никого не осталось.
– Наверное, вам тяжело пришлось, – Катя об этом только подумала, но слова опередили мысли.
– В моей незрячей жизни было то, чего, возможно, не было бы, если б я не ослеп. У меня была любящая семья. Верные друзья. Словом, все то, что есть не у всякого зрячего человека.
Катя замолчала. Глаза заблестели от навернувшихся на них слез. Она не могла выдавить из себя ни слова, боясь, что по голосу все станет ясно, и слепой увидит всю ее насквозь.
– Отчего может грустить такая красивая девушка, как вы? – он неожиданно спросил Катю.
– Что?
– Знаете, я уже давно научился видеть, будучи слепым. На ваших глазах слезы. Откуда они?
– Вы счастливый человек. Я вам искренне завидую.
– Счастье скоротечно. Не бойтесь быть несчастной. Бойтесь быть счастливой.
– Мне двадцать шесть лет. И я до сих пор не знаю, что такое счастье.
– Почему?
– Сама хотела бы найти ответ на этот вопрос. Я так многого хотела бы, но не получаю даже самого малого.
– Знаете, когда я еще видел, я мечтал стать художником, рисовать пейзажи. Я поступил в художественное училище, но все мне говорили, что я бездарность. И действительно мои работы были… Даже не знаю, как сказать, – тут он замолчал, а затем продолжил. – Знаете, как я ослеп? Я увидел, как на дорогу выбежал совсем маленький мальчик, ему было годков пять, не больше… Вы же знаете, как сейчас гоняют на дорогах, – старик сделал паузу. – Так вот, мне ничего не оставалось, как выбежать вслед за ним. Я успел его оттолкнуть… Удар бы настолько сильным, что я получил травму головы и потерял зрение. По сравнению с этим переломы казались мне ерундой. Кости срослись, а зрение так и не вернулось.
– Это ужасно.
– Да… слепой художник. Что
– И теперь я думаю, все, что со мной случилось, должно было случиться. Это была неизбежность. Судьба, как говорится. Я должен был сделать то, что сделал. Так и ты, – старик незаметно перешел на «ты»
– Что я?
– Каждый из нас не сможет получить от жизни то, что хочет, пока не сделает то, что должен. И ты не исключение. Чтобы успеть сделать то, что хочешь сделать, тебе нужно сделать то, что ты должна сделать в этой жизни.
– И как мне определить, что я должна сделать.
– Иногда путем горьких ошибок, неоправданных надежд, долгих ожиданий нам приходится преодолеть сотни неверных путей, чтобы хотя бы на шаг приблизиться к тому, который будучи компасом в лабиринте жизни, поможет нашей душе не потеряться, не заблудится в ней… Не помню, кто сказал.
– Все так сложно.
– Такова реальность, дочка. Знаешь, с чем я всегда сравниваю эту жизнь. С марафоном… В ней, как в забеге на очень длинную дистанцию. Можно сдаться на самом старте, можно дать себя обогнать. Но никогда нельзя отчаиваться. Надо пытаться добежать до финиша первым, иначе никогда не узнаешь, что чувствуют люди, преодолевая черту. Главное верить в себя, чтобы в тебя поверили другие. Жизнь – самый тяжелый вид спорта, соревнования здесь гораздо чаще, чем в футболе или теннисе. Чемпионы жизни – самые крепкие и выносливые люди. Они не знают, что такое проигрывать и поэтому никогда не проигрывают…
Катя не заметила, как закончился дождь. Не заметила, как подошли ко двору третьего дома.
– Вот мы и пришли, – сказала она старику.
– Спасибо, ты мне очень помогла.
– Я даже не знаю, кто кому больше помог. Я вам или вы мне.
– Ты только не забывай одну вещь.
– Какую?
– Счастлив тот, кто больше страдает. Даже в моменты своей самой незначительной радости счастье такому человеку кажется безграничным.
Катя в последний раз взглянула на старика, который был одет в нищенский зеленый клетчатый пиджак. И вспомнила. Вспомнила, как видела его совсем одного без собаки вчера во дворе своего дома. Она поняла, что сейчас говорит с человеком, который вчера не позволил ей умереть.
– Вы спасли мне жизнь, – сказала Катя. Она много не могла понять из того, что произошло вчера вечером, и обо всем хотела расспросить старика.
– Я беспомощен, как дитя. Как я мог спасти тебе жизнь, Катя?
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – от недоумения вскрикнула она. – Я вам не говорила.
– Догадался.
– В мире сотни имен, а вы говорите, что догадались. Вы меня знаете?!
– Тебе пора домой. Поторопись, а то опоздаешь.
– Куда опоздаю? – Катя сморщилась. Она оглянулась назад и увидела, как над ее домом поднимаются столпы дыма.