Мирт. Холмы Каледонии
Шрифт:
– Вы мой друг, – мягко ответил Цзиянь. – И я знаю, что вы делаете все, что в ваших силах, для меня. Просто иногда сил… недостаточно.
Он ослабил шейный платок и расстегнул пуговицы на жилете. Для него было привычно раздеваться перед Ортансом – так врач снимает одежду перед пациентом. К тому же в Хань намного легче относились к телу, чем в чопорной Британии, где стремились закрыть чехлами даже ножки рояля. Ортансу было сложнее – он всегда начинал осмотр с какой-то долей смущения, которую Цзиянь предпочитал не замечать.
Он высвободил механическую руку из рукава рубашки и позволил Ортансу оценить проблему.
Ортанс
Как выяснилось, зря.
– М-да… – Ортанс провел кончиком большого пальца по воспалившемуся шраму в том месте, где металл спаивался с человеческой кожей. – Нехорошо. Сильно болит?
– Бывает…
– Цзиянь!
– Правда же, бывает. Иногда сильно – например, в дождь. Иногда вообще не замечаю…
– Да уж, с учетом того, что дожди в оставленном богиней Дану Лунденбурхе льют едва ли не каждую неделю, это внушает оптимизм, – ухмыльнулся Ортанс, взяв себя в руки. – Дайте осмотрю все остальное.
Цзиянь послушался, снимая рубашку совсем.
Удивительно, но металл на животе и в глазу совсем не доставлял неприятностей. То ли потому, что в этих частях тела постоянное напряжение было меньше, чем в руке, то ли по иной причине, но швы были чистые, и металл не поддался коррозии – в отличие, опять же, от руки. Хотя всю биомеханику на Цзияне Ортанс менял одновременно, и материалы, доставшиеся им с таким трудом, прибыли напрямую из Хань.
– Загадочно, – пробормотал Ортанс. – С учетом того, что все ваши механические детали так или иначе скрыты от непогоды под одеждой и шляпой, а ванну вы принимаете со всей возможной аккуратностью, я бы сказал, что проблема именно в том, что это ваша активная рука. Постоянное трение ускоряет износ материалов. Боюсь, я оказался вовсе не так хорош в биомеханике, как мы оба с вами надеялись.
– Бросьте, Джон! – Цзиянь накрыл его руку своей. – Если бы не вы, я бы уже давно развалился на части, в буквальном смысле слова. Только благодаря вам я держусь и в порядке. А это… Ерунда, право слово. Даже ханьские врачи не давали мне никаких гарантий, что все срастется идеально.
– И все же я… – Ортанс закусил губу. – Я не хочу, чтобы вам было больно. Я попробую найти способ, чтобы ослабить боль и не усугубить ситуацию. Вряд ли вы хотите, чтобы вам по третьему разу пересобирали руку – особенно без гарантии результата.
– Она вполне работает! – закивал Цзиянь. – Вы же видите, я пользуюсь столовыми приборами, могу завязать платок и даже управлять конем…
– Вот о последнем лучше все-таки пока забыть. Как ваш врач, я предписываю вам полный покой.
– И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Я не могу полететь с вами. Моя рука… Я буду только обузой. Не смогу удержать тросы, если понадобится, даже не справлюсь со штурвалом. А лишний человек в гондоле – балласт.
– Подумайте еще, Цзиянь… Вы знаете, мне бы хотелось… И мистеру Мирту с мисс Эконит тоже. В конце концов, мы же одна команда, были ею и остаемся.
– Вам все равно нужен будет человек, который поможет перерезать красную ленточку, а потом сумеет успокоить возбужденную толпу
– Конечно, друг мой. Все, что угодно.
– Не так уж много: не говорите, пожалуйста, Мирту истинную причину моего отказа. Я знаю, это отвлечет его и заставит переживать по столь не заслуживающей внимания мелочи. У него доброе сердце. Я не мог дольше скрывать от вас, своего врача, в этом вы правы. Но мистер Мирт должен думать сейчас только о деле.
Ортанс кивнул:
– Да. Я понимаю.
– Я не заслужил настолько понимающего друга.
– Цзиянь…
Их разговор прервал торопливый стук в дверь.
Ортанс направился впустить неожиданного гостя, пока Цзиянь торопливо приводил в порядок одежду. Благо на подвижность и ловкость механических пальцев воспалившиеся швы у плеча никак не влияли.
Так что когда мистер Мирт, чрезмерно взволнованный, влетел в комнату, Юй Цзиянь выглядел так, как и подобает джентльмену, встречающему утренних гостей.
Сам мистер Мирт, правда, отнюдь не был похож на того, кто проводит утро за ленивыми визитами. Он был взлохмачен, воротник рубашки испачкан чернилами, на манжетах – следы масла и одет в ту одежду, в которой обычно находился в ангаре.
Цзиянь сделал из этого напрашивающийся вывод, что что-то произошло у дирижабля.
Ортанс тоже.
– Все в порядке? – спросил он, почти силой усаживая мистера Мирта в кресло – будучи взволнованным, тот отличался чрезмерной энергичностью.
– С дирижаблем? Пожалуй, что да! – мистер Мирт тряхнул кудрявой головой.
Волосы его отросли за последние полгода и теперь выбивались из ленты, как дикий виноград.
– Чай по-ханьски или по-бриттски? – быстро спросил Цзиянь, пока еще была возможность вставить хоть слово.
– По-бриттски, пожалуйста, – с чопорной осторожностью попросил мистер Мирт.
Ханьским чаям и еде он не доверял с предвзятостью истинного бритта, хоть и старался не подавать вида, не желая обидеть Цзияня. Цзиянь улыбнулся и отправился на поиски молока в то, что служило им с Ортансом подполом – достаточно холодное пространство прямо у порога. Возможно, когда-то оно служило Ортансу для других целей… Цзиянь не спрашивал. Это была не тема для обсуждения, как и знакомства Ортанса и его прошлое. Так как сам Цзиянь умалчивал о многом, это было справедливо.
Пока он ходил за молоком, Ортанс успел вскипятить на плитке чайник. Цзиянь передал ему молоко – пусть таким варварством, как бриттский способ заваривания чая, занимается бритт! Сам Цзиянь постоянно норовил зажмуриться при виде того, как ароматный черный чай льют прямо в молоко.
Но мистер Мирт, судя по всему, был совершенно доволен нарушением всех канонов чая (старик Лу Юй [2] был бы в ужасе, если бы сошел на Землю из чертогов Небожителей). Взяв чашку, он сначала пригубил напиток, проверяя температуру, а затем сделал несколько медленных глотков.
2
Лу Юй – создатель первого трактата о чае «Чайный канон».