Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Ночь Грядущая
Шрифт:
– С кем спасать? Вы стрелять не умеете, Фил еще от рандеву с лотерейщиком не отошел.
– Я пойду и поговорю с ними. Призову к совести, Божье слово творит чудеса…
– Да, святой отец, тяжело вам в Улье придется. Все ваши душеспасительные разговоры с этими мразями закончатся тем, что утро мы встретим в контейнере с остальными пленниками. Ну, или прикопают нас за стеной по-тихому. Хотя трезвое зерно насчет «поговорить» в ваших словах есть…
В гостевом домике, где проживали охотники на чудовищ, а попросту – трейсеры, было накурено
– Мне Дублон с его орлами всегда мутными казались. Но чтоб так, внешникам, живой товар гонять и мурами заделаться? Дублону придется туго, когда об этом узнают стронги. А с нашей помощью они об этом обязательно узнают.
– Дублону с приятелями не жить, это понятно. А как насчет народа в контейнере? – спросила Маринка.
– А что мы можем сделать? – развел руками Буран.
– Не пройти мимо, – встрял в разговор священник, – я в Улье первый день…
– Первый!? Ну, тогда понятно. Знаешь, у нас тут в Улье все немного по-другому! – усмехнулся Буран.
– Не может быть по-другому! Ты – или прошел мимо и подлец, или остановился и помог. И тогда ты не герой, не молодец – нет. Ты – просто человек.
– Отец, ты тут проповеди не читай, – натужно улыбнулся Буран.
– А это не проповедь, а жизненное наблюдение. Мне вон Маринка весь день рассказывает, какое Улей проклятое место. Что люди тут мутируют и превращаются в чудовищ. А вы сами в кого превратились, человеки? – немного подумав, священник продолжил: – Вставай, и пойдем!
– Куда? – не понял Буран.
– Туда, где держат этих людей. Зайдешь, скажешь: «Привет, вы же все тут с Улья? Значит, должны понимать, что спасать мы вас не будем. Но вы не отчаивайтесь: на днях вас продадут внешникам, и ваши страдания закончатся. Под ножом хирурга. Но мы все, кому надо, расскажем, и банде Дублона придет конец. За вас отомстят. А теперь извините: мне надо идти водку искать, а то ночь скучно проходит».
Буран, нахмурившись, смотрел на отца Алексия, не зная, что ответить. Но тут в разговор вступил один из охотников:
– Дублона сейчас в Порту нет. С ним уехала и основная его ватага.
– Да, нам тоже так сказали, – встрепенулась Маринка. – Вы сколько местных видели? Мы – одного дежурного у ворот и еще двоих возле подъемника.
– Ага, мимо этой троицы мы проходили. Плюс еще трое ошивались на складе. И вроде, все, больше мы никого не заметили.
– Нас шестеро, их шестеро – может, и получится, – задумчиво произнес второй охотник.
– А ну, цыц! – поставил трейсеров на место Буран. – Мы еще не решили, влезаем
– Это мы сейчас и узнаем, – сказала, вставая из-за стола, Маринка.
– У той троицы у ворот, – поднялся вслед за Маринкой священник.
– Стойте. Погодите. С криком «ура» на врага бегут только смертники, – немного остудил пыл борцов с рабством Фил и обратился к трейсерам: – Вы вооружены?
Буран ухмыльнулся и кивнул на стену, где на ремнях висело оружие:
– Обижаешь.
Фил посмотрел на стенку.
– Что?! Двустволки?! Это вы с ними на тварей ходите?!
Трейсеры громко заржали.
– С ними, с ними, родными – Буран, порылся в кармане, вытащил патрон размером с небольшой огурец и протянул его Филу. – И стреляем мы из двустволок вот этим.
– Аа-а, – понимающе протянул Фил, – это у вас штуцеры. Откуда взяли?
– Да прилетает тут в один кластер интересный магазинчик, – с хитрецой улыбнулся Буран.
Маринка решила показать, что она все-таки девушка и в совсем серьезных мужских игрушках разбирается плохо.
– И что, эта пукалка сможет броню рубера пробить? – засомневалась она.
– Пробить? Не-а, а вот проломить – запросто. – Буран любовно погладил огромный патрон. – Барышня, такая пулька слона в нокаут на полчаса отправляет, даже если в убойное место не попадешь.
«Барышня» мило улыбнулась:
– И с такими пульками вы боитесь каких-то муров?
Но отморозки с автоматами оказались опаснее шеститонного взбешенного слона. К первой тройке муров, дежурящих у ворот, пошли Маринка и отец Алексий. Большее число людей могло заставить охрану нервничать, а излишняя нервозность могла запросто привести к перестрелке, которая в условиях темноты Порта привела бы к непредсказуемым последствиям.
Отец Алексий вскарабкался по небольшой приставной лестнице к охраннику на воротах. Часовой – тот самый мужик, который их встречал при входе в Улей, – устроился на крыше контейнера с максимальным комфортом. Развалившись в плетеном ротанговом кресле, он потягивал что-то явно не безалкогольное из пузатой фляги и пялился в беспросветную тьму за стену стаба. Горящие возле стены бочки обзора не добавляли, так как только слепили наблюдателя. Ноги бравый охранничек положил на ручной пулемет, стоявший возле кресла на сошках. Надежды на то, что стаб на замке, расслабленная поза часового не вселяла.
– Как обстановочка? – бодро спросил отец Алексий у часового. – Вы тут не слишком заморачиваетесь с охраной, да? Никаких прожекторов, обходов территории.
Часовой сделал добрый глоток из фляги и насмешливо посмотрел на священника:
– Кому это надо, если есть Вася Радар?
– Вася кто?! – не понял отец Алексий.
– Вася я! – Охранник привстал и слегка поклонился. – Вася Радар – я так себя называю, чтобы отличаться от пары сотен других Радаров, бегающих по Улью. Я – сенс, отлично чувствую зараженных на расстоянии.