Миры Айзека Азимова. Книга 4
Шрифт:
— Сэр, доктор Фастольф отрицает, что имел к этому хоть какое-то отношение.
— Естественно, мистер Бейли. Что ему еще остается? И он утверждает, что к этому причастен я? Или это только ваша идея?
— У меня такой идеи нет, — сказал Бейли размеренным тоном. — Я просто хотел бы задать вам несколько вопросов, касающихся этого. Доктор же Фастольф никак не может стать объектом очередного вашего обвинения в клевете. Он абсолютно убежден, что вы никакого отношения к тому, что произошло с Джендером, не имеете, так как не сомневается, что ваших знаний и способностей недостаточно
Если Бейли надеялся спровоцировать вспышку, то его расчеты не оправдались. Амадиро принял этот выпад по своему адресу с полным благодушием и ответил:
— О, тут он совершенно прав, мистер Бейли. Ни у одного робопсихолога — живого или покойного — никогда не было достаточно способностей, за исключением самого Фастольфа. Он ведь это говорит, наш скромнейший мэтр из мэтров?
— Да.
— Ну так как же он объясняет случившееся с Джендером, хотел бы я знать?
— Случайность. Произвольное стечение обстоятельств.
Амадиро рассмеялся:
— А он вычислил вероятность такого случайного стечения обстоятельств?
— Да, мэтр робопсихолог. Но ведь случается даже самое невероятное, особенно если что-то этому содействовало.
— Что, например?
— Именно это я и пытаюсь выяснить. Поскольку вы уже устроили так, что меня вышвырнут с Авроры, вы теперь намерены заранее отказаться отвечать на мои вопросы или я могу продолжать мое расследование, пока ему еще официально конец не положен? Прежде чем вы ответите, доктор Амадиро, прошу вас подумать, что официально оно еще не кончено, и завтра или позже на слушании я смогу обвинить вас в отказе отвечать на мои вопросы, если вы сейчас пожелаете окончить наш разговор. Это может повлиять на решение председателя.
— О нет, мой дорогой мистер Бейли. Не воображайте, будто вы способны мне помешать. Однако можете расспрашивать меня сколько угодно. Я во всем пойду вам навстречу, хотя бы для того, чтобы полюбоваться, как наш добрый Фастольф тщетно пытается выпутаться из последствий своего злосчастного поступка. Я не отличаюсь особой мстительностью, мистер Бейли, но тот факт, что Джендер был творением Фастольфа, не давал ему права уничтожить его.
— Пока официально не установлено, что он это сделал, и, значит, это ваше утверждение является клеветой, хотя бы потенциальной. Предлагаю пока оставить эту тему и перейти к делу. Мне нужна информация. Я буду задавать короткие и четкие вопросы, и если вы будете отвечать так же, наша беседа завершится быстро.
— Нет, мистер Бейли, не вам определять условия нашей беседы, — сказал Амадиро. — Полагаю, один ваш робот или оба запрограммированы записывать наш разговор полностью.
— Кажется, да.
— Безусловно, да. У меня есть собственное записывающее устройство. Не думайте, мой добрый мистер Бейли, что вам удастся, жонглируя короткими вопросами и ответами, выудить у меня что-то полезное для целей Фастольфа. Я буду отвечать так, как сочту нужным, и позабочусь, чтобы мои ответы не могли быть истолкованы неверно. А мои собственные записи гарантированно избавят меня от такой возможности. — В первый раз из-за дружеской обходительности выглянул волк.
— Очень хорошо. Но если ваши ответы будут многословными и уклончивыми, запись покажет и это.
— Разумеется.
— Ну, раз с предисловием покончено, не могу ли я попросить стакан воды?
— Конечно! Жискар, ты не обслужишь мистера Бейли?
Жискар мгновенно покинул нишу, у бара в дальнем углу комнаты о стекло зазвякали ледяные кубики, и на столе перед Бейли возник бокал с водой.
— Спасибо, Жискар, — сказал Бейли и подождал, чтобы робот встал в свою нишу. — Доктор Амадиро, я верно понял, что вы глава Института робопсихологии?
— Да, именно так.
— И его основатель?
— Правильно. Как видите, я отвечаю кратко.
— Давно ли он существует?
— Как идея — десятилетия. Я собирал единомышленников не менее пятнадцати лет. Разрешение Законодательного собрания было получено двенадцать лет назад. Строительство началось девять лет назад, а к активной деятельности мы приступили шесть лет назад. В нынешней законченной форме Институт существует два года, но со временем предполагается дальнейшее расширение. Ответ довольно длинный, сэр, но сформулированный достаточно экономно.
— Почему вы сочли необходимым создать Институт?
— Мистер Бейли, мистер Бейли, вы же понимаете, что ответ обязательно будет многословным!
— Как вам угодно, сэр.
В кабинет вошел робот, держа поднос с миниатюрными бутербродиками и еще более миниатюрным печеньем. Бейли еще ничего подобного не пробовал и, откусив половину бутербродика, доел его с трудом — вкус был не то чтобы неприятный, но слишком уж непривычный.
Амадиро, следивший за ним с мягкой улыбкой, сказал:
— Вы должны понять, мистер Бейли, что мы, аврорианцы, люди не обычные. Как, собственно, и все космониты, но сейчас я говорю конкретно об аврорианцах. Мы происходим от землян — о чем многие из нас предпочитают не вспоминать, — но мы результат самоотбора.
— В каком смысле, сэр?
— Земляне очень долго обитали на немыслимо перенаселенной планете и скапливались в еще более перенаселенных городах, которые в конце концов превратились в ульи и муравейники — Города с большой буквы, как вы их называете. Так какого типа земляне решались покинуть Землю и отправиться на другие планеты, дикие и враждебные, чтобы создавать там из ничего новое общество, причем зная, что не успеют при жизни насладиться плодами своих трудов — так сказать, будущие деревья только-только дадут ростки, когда сажавшим их предстоит умереть?
— Полагаю, это были незаурядные люди.
— Незаурядные и необычные. И, в частности, не настолько зависевшие от скоплений себе подобных, чтобы утратить способность встречаться лицом к лицу с безлюдьем и пустотой. Это были люди, которые даже предпочитали пустоту, предпочитали трудиться по-своему и единолично решать свои проблемы, а не прятаться в стаде, не делить общую ношу, так что их собственная доля оказывалась почти невесомой. Это были индивидуалисты, мистер Бейли! Индивидуалисты.
— Я понимаю.