Миры Айзека Азимова. Книга 6
Шрифт:
— Может быть, мы и квиты. Я, правду сказать, так не думаю, но Рейч ее пока не отблагодарил. Дорс, милая, будь осторожна в выражениях, когда говоришь о правительстве. Времена теперь уже не те, что были, когда правил Клеон, и всегда найдутся доносчики, которые быстренько доложат куда надо все, что ты сказала.
— Ну ладно. Мне не нравится эта женщина. Это, по крайней мере, позволительно сказать?
— Позволительно, но бесполезно. — Селдон невольно отвел взгляд. Обычно такие спокойные глаза Дорс просто-таки метали молнии. — Дорс,
Дорс немного смутилась.
— Да, Гэри. Это я знаю лучше, чем кто-либо другой. И если бы ее не было там, жизнь вам спасла бы я. Ты, наверное, думаешь, что я должна быть ей благодарна. Но только всякий раз, когда я вижу эту женщину, я вспоминаю о своем провале. Я знаю, это дурацкие чувства, неправильные, несправедливые — даже объяснить не могу… Но не требуй от меня любви к ней, Гэри. Я не могу. Не могу.
На следующий день на долю Дорс выпало новое испытание. Врач сказал ей, что Рейч хочет видеть Манеллу.
— Он не в состоянии принимать посетителей, — запротестовала Дорс.
— Совсем наоборот. Очень даже в состоянии. Он пошел на поправку. И потом, он так настаивает… Думаю, будет лучше уступить.
Манелла пришла, и Рейч приветствовал ее с таким восторгом, с такой бурной радостью, каких не проявлял за все время пребывания в больнице.
А Дорс он одними глазами попросил удалиться. Она строптиво поджала губы, но из палаты вышла.
И вот настал день, когда Рейч сказал Дорс:
— Она выйдет за меня, ма.
— Вот уж удивил! — фыркнула Дорс. — Конечно, выйдет! Куда ей еще деваться? Из службы безопасности ее вышвырнули, так, конечно…
— Ма, — сказал Рейч, — если ты хочешь меня потерять, то ты все для этого делаешь. Лучше не говори со мной так больше.
— Я всего лишь хочу, чтобы тебе было хорошо.
— О себе я сам позабочусь. Ма, подумай хорошенько, ну разве на мне верхом можно въехать в респектабельность? Ну посмотри на меня. Что я, красавец писаный? И ростом не вышел… Папа теперь уже не премьер-министр, да и выговор у меня — сама знаешь. Словом, гордиться-то особо нечем. Она могла бы сделать гораздо более выгодную партию, но она дала согласие выйти за меня. И раз уж на то пошло, я хочу на ней жениться.
— Но ты же знаешь, что она собой представляет!
— Конечно. Она представляет собой женщину, которая меня любит. Женщину, которую я люблю. Вот и все.
— Нет, но до того как ты в нее влюбился, кем она была? Ты же знаешь, чем она занималась, выполняя задание в Сэтчеме! Ты, ты сам был одним из ее клиентов. И сколько у нее было таких клиентов? Сумеешь ты забыть о ее прошлом? Пусть она этим занималась, выполняя приказ, все равно. Это сейчас ты можешь себе позволить идеализм, а потом? Настанет день, и вы впервые поссоритесь, да пусть даже не впервые — во второй раз, в девятнадцатый… тебя прорвет, и ты выпалишь: «Ты — шлю…».
— Молчи! — свирепо рявкнул Рейч. — Если мы когда-нибудь поссоримся, я назову ее как угодно: дурочкой, глупышкой, вздорной теткой, балдой, да мало ли еще как. Она тоже может обозвать меня как угодно. Но любые слова забываются, когда помиришься.
— Это тебе так кажется — погоди, еще попомнишь меня.
Рейч побледнел, как полотно.
— Мама, — сказал он, — вы с отцом вместе уже почти двадцать лет. С отцом трудно спорить, но, бывало, вы ссорились и спорили. Я слышал своими ушами. Но разве хоть раз за эти двадцать лет он произнес то слово, из-за которого ты бы почувствовала, что ты — не человек? А я, если уж на то пошло? Я и сейчас этого сделать не могу, хотя я жутко зол. Жутко!
По лицу Дорс, на котором не так ярко, как на лицах Рейча и Селдона, отражались эмоции, трудно было догадаться, какая борьба происходит внутри нее, но она просто лишилась дара речи и ничего не ответила Рейчу.
— А на самом деле, ты просто ревнуешь из-за того, что Манелла спасла отцу жизнь. А ты хочешь, чтобы это было доступно только тебе, тебе одной. Ну хорошо, у тебя это не вышло, так что же? Ты бы предпочла, чтобы Манелла не пристрелила Андорина и чтобы папа погиб?И я тоже?
Дорс, задыхаясь, проговорила:
— Он же… не пустил меня… пошел сам встречать… садовников.
— Манелла тут, извини, ни при чем.
— Так ты из-за этого хочешь жениться на ней? Тобой движет благодарность?
— Нет. Любовь!
Больше ни слова до самой свадьбы Дорс Рейчу не говорила, а Манелла после церемонии бракосочетания сказала мужу:
— Хотя твоя мама и явилась на церемонию, потому что ты ее упросил, вид ее был подобен одной из тех грозовых туч, что собираются в небе над куполами.
Рейч весело рассмеялся.
— Не дури, у нее не такое лицо, чтобы она могла быть похожей на грозовую тучу. Это у тебя воображение разыгралось.
— Вовсе нет. Что же нам такое сделать, чтобы она подобрела?
— Ничего. Терпеть. У нее это пройдет.
Увы, не прошло.
Через два года после свадьбы родилась Ванда. Во внучке Дорс души не чаяла — Рейч с Манеллой просто нарадоваться не могли, но мать Ванды для матери Рейча так и осталась «этой женщиной».
6
Гэри Селдон боролся с меланхолией. Все как сговорились — Дорс, Рейч, Юго, Манелла наперебой убеждали его в том, что шестьдесят — это еще не старость.
Ничего они не понимают. Ему было тридцать, когда мысль о психоистории впервые пришла ему в голову. Через два года он выступил со знаменитым докладом на Конгрессе математиков, а потом все сразу обрушилось на него: короткая встреча с Клеоном, знакомство с Демерзелем и бегство от мнимой погони по всему Трентору… встреча с Дорс… потом с Юго и Рейчем… а еще был Микоген, Даль, Сэтчем…