Миры душ. Двенадцатый отряд
Шрифт:
– Скучный ты человек. Все равно мы здесь все смертники, у нас даже имена отобрали. Если уж умирать, то на своих условиях. Лично я хочу погибнуть, схлестнувшись с дроидом один на один, чтобы потом могли сказать: он погиб круто.
– Говори за себя. Лично я вернусь обратно в город и верну себе гражданство, – встрял Койот.
– Ты веришь, что наблюдатель позволит тебе выжить? А ты наивен.
– Этому неженке не убить меня, Самурай! Я выберусь, даже если придется грызть дроидов зубами.
– Успокойтесь, – сказал капитан. – Койот пока еще никуда не уходит, а Самураю нужно сильно постараться, чтобы найти себе героическую смерть, –
– Я заметил, как, наверное, и все, – впервые подал голос Свежеватель.
– Именно. Раньше жестянки просто перли вперед, атаковали ближайшую цель. Сейчас они пытаются использовать что-то похожее на тактику, а еще начинают выбирать не самого ближайшего противника, а самого опасного.
– Сепаратисты пытаются их улучшить. Этого стоило ожидать, – заметил Скрипач.
– Стоило, но их развитие слишком быстрое, – ответил капитан. – По известным данным, сепаратистов около трех тысяч человек. Их едва должно хватать для поддержания производства дроидов. Но количество машин при этом увеличивается, и их интеллект тоже растет. Я этого не понимаю.
– Ты думаешь, мы проигрываем, Степной лис? – осторожно спросил Свежеватель.
– Да. Такими темпами нас скоро не останется. Мы уже пополняем наши ряды с той же скоростью, с какой теряем. Эти машины развиваются быстрее, чем мы.
– Жестянки станут умнее нас? Бред, – усмехнулся Фугас.
– Бред, потому что мы не доживем до того момента, когда они сровняются с нами. Гораздо раньше они сомнут нас числом.
– Для капитана, ты чертовски плохо поддерживаешь боевой дух своих людей, – сказал Фугас.
– Не хочу, чтобы у кого-то были иллюзии. Койот, может быть, вернется в город, но толку, если скоро к стенам подойдут машины.
– Мы поняли тебя, но что ты тогда предлагаешь? – спросил Самурай.
– Мне жаль, но выбор у нас невелик. Я попытаюсь поговорить с наблюдателем. Нам нужно перейти в атаку, пока преимущество на нашей стороне.
– Большая часть из нас погибнет! – воскликнул Койот. – Делай что хочешь, Степной пес, но только после того, как я отчалю отсюда.
– Не верю, что говорю это, но я согласен с Койотом, – поддержал его Фугас. – Наблюдатели говорят, что у сепаратистов должны уже заканчиваться ресурсы. Скоро их сопротивление сойдет на нет. Их массированные атаки похожи на провокации. Так они пытаются напугать нас и заставить совершить глупость. Например, пойти на них в атаку.
– Я не вижу здесь ни одного наблюдателя, – ледяным тоном сказал капитан. – Из их кабинетов война кажется далекой и безопасной, они не чувствуют ее. А вот я чувствую. Дроиды планомерно совершенствуются и усиливают натиск. Это выглядит не как жест отчаяния, а как часть большого продуманного плана. У нас такого плана нет. Наблюдатели просто выставляют солдат на пути у дроидов. Вдобавок, к нам неохотно присылают новое снаряжение. Только с батареями и боеприпасами пока еще все в норме, а вот остальное… Вы думаете, я перебарщиваю? Нет! Один мощный удар, и наша оборона дрогнет.
Бойцы задумались над словами капитана.
– Интересно, замечают ли это наблюдатели, – сказал Скрипач. – Они ведь видят картину в целом.
*****
– Тебе две или три ложки сахара?
– Эээ… две, а нет, стой, три. Пожалуй, три. Сегодня был на удивление тяжелый день.
– Это все из-за двенадцатых? Они тебя в могилу сведут, милый.
– Ох, Милена, хоть ты меня понимаешь. Эти изгнанные думают о себе непонятно что. Им дали шанс искупить свои проступки перед жителями города, а они этого не ценят. Их не бросили в тюрьму, а позволили им жить относительно свободно. Они носят крепкую продвинутую экзоброню, а им кажется, что их участь несправедлива.
– Что взять с преступников, Малкольм? Они не смогли жить и работать в нашем чудесном городе. Если у них не получилось даже этого, то и говорить не о чем.
– Да, наш город поистине чудесен. Я не представляю, как можно было отвернуться от него и стать изгнанным.
– Послушай.
– Что?
– Я узнала кое-какие слухи…
– О каких слухах ты говоришь? – напрягся Малкольм.
– Ну… в отделе логистики разные сплетни ходят. Некоторые говорят, что дроиды становятся сильнее. Их все больше, и они действуют умнее.
Малкольм на несколько секунд задумался:
– Не буду врать тебе, дроидов и правда становится больше. Изгнанные говорят, что они умнеют, но лично я большой разницы не замечаю. Командование считает, что это последняя попытка сепаратистов прорвать оборону. Скоро они выдохнутся, и мы захватим их полупустые позиции. Бояться нечего.
– Хорошо, – с облегчением сказала Милена. – Ведь я переживала. Думала, что будет, если дроиды прорвутся в город. Разве мы сможем их остановить? Я не знаю ни одного военного из числа чистых.
– Хмм… Я тоже не знаю ни одного, но ведь для этого и нужны изгнанные. Они будут умирать вместо нас, как люди, предавшие наше доверие.
– Это жестоко, Малкольм.
– Лучше они, чем мы.
Милена перевела тему:
– Ты слышал, кажется, недавно проходил праздник Чистоты. Я снова не смогла на него попасть из-за работы.
– Обычная история. Никто из моих знакомых как, впрочем, и я, не смог попасть туда.
– Кто вообще ходит на эти праздники?
– Явно те, у кого побольше свободного времени. Из-за войны с машинами всем приходится нелегко. Я уже и забыл, когда в последний раз выходил на улицу.
– Я тоже все время занята с организацией путей снабжения. Мне кажется, я забываю цвет неба.
– Осталось недолго, скоро все наладится. Обещаю, однажды мы вместе пойдем на праздник Чистоты. Хоть посмотрим, что это такое.
Глава 2. В изгнании
Нет ничего лучше спокойного вечера у костра. Так думал Степной лис. С самых первых дней службы костер был тем уголком мира, к которому он возвращался снова и снова. Капитан уже с трудом вспоминал то время, когда у него еще не было прозвища, а только лишь номер: 2265. Его засунули в экзоброню и отправили против машин. Степной лис гордился тем, что сохранил штаны сухими на протяжении своего первого боя. Почти все новички не выдерживали давления настоящей битвы, а капитана до сих пор прошибал легкий холодок, когда он видел неумолимо надвигающуюся бездушную машину. В ходе своих первых боев капитан заработал себе прозвище. Бои проходили преимущественно на равнинах, а капитан очень любил играть с примитивной машинной логикой. За это его и назвали Степным лисом. Не самая худшая история появления прозвища. Прекрасная история, по сравнению с происхождением прозвища Свежеватель.