Шрифт:
Глава 1. Зов о помощи
На горизонте забрезжил рассвет, и Герасим, как обычно, отправился порыбачить. Он остался последним рыбаком в Вересковице, небольшой деревеньке на окраине королевства Грилум. Все остальные уже давно бросили это гиблое занятие, либо начали промысел на новом месте. Только Герасиму еще кое-как удавалось держаться на плаву, да и то благодаря знанию нужных мест, о которых ему рассказывал еще отец. В каком-то смысле, прикормленные места являлись для Герасима семейным достоянием, так что отказаться от них было все равно, что лишиться части себя.
Но даже так с каждым годом рыбы становилось все меньше. Герасим связывал это с постройкой храма в ближайшем городе. Церковь желала расширить свое влияние на новых территориях, а потому старалась превратить в бурный экономический центр любой город, где обосновывалась. К несчастью, город стоял как раз на берегу той реки, из которой проистекали мелкие речушки Вересковицы. Из-за бурной ловли рыба просто перестала заплывать в мелкие заводи вроде той, где испокон веков рыбачили предки Герасима. Впервые в жизни стареющий рыбак обрадовался, что так и не завел детей. Улова не хватит даже на его век, не говоря уже про незавидную долю потомков. Возможно, таков естественный ход жизни. Что-то исчезает, что-то появляется. Но Герасиму казалось все это неправильным. Тихие заводи заслуживают большего, нежели погружения в забвение и тину.
Рыбак пришел на свое любимое место для ловли и постелил небольшое покрывало. Рядом он поставил жестяное ведро, которое он едва ли сегодня наполнит даже наполовину. Наживив приманку на крючок, Герасим замахнулся удочкой и привычным движением забросил снасти в центр речушки. После этого он стал терпеливо ждать. Терпение в принципе являлось величайшей рыбацкой добродетелью. Так говорил ему отец, когда учил ремеслу. В любом случае, ожидание никогда не тяготило Герасима. Он даже считал, что ему невероятно повезло с призванием. В то время как другие вынуждены весь день гнуть спину, ему только и нужно, что сидеть в теньке на природе да ждать улова.
Однако рыбалка сегодня явно не задалась. Минуло утро, и солнце уже потихоньку подбиралось к зениту, а Герасим не смог выловить даже мелкой рыбешки. Такие скверные дни в его жизни, конечно, случались, но были невероятной редкостью. Рыбак всерьез начал задумываться о том, что его славные деньки на этом месте подошли к концу. Похоже, ему тоже придется отправиться вслед за остальными на большую реку и платить долю Церкви с каждого улова.
Внезапно он увидел, как по реке плывет нечто, что Герасим поначалу принял за бревно. Но чуть приглядевшись, он опознал в бревне человека, медленно уносимого течением. Бедолаге уже явно нельзя было помочь. Его тело не двигалось, а голова почти полностью ушла под воду. Секунду Герасим размышлял как поступить, пока наконец не решился вытащить утопленника на сушу. Рыбак закинул удочку и попытался подцепить тело удочкой. Ему повезло, крючок прочно застрял в одежде покойника, что позволило без проблем оттащить того к берегу. Крепко ухватившись за тело, Герасим вытащил утопленника на берег, а затем перевернул на спину. Перед рыбаком предстал молодой парень, чье лицо показалось ему смутно знакомым. Кажется, это кто-то из Вересковицы. Может, сын кузнеца? Герасим от природы был довольно необщительным, а потому плохо знал даже своих односельчан. Тем более он не мог знать в лицо их детей, с которыми никогда не пересекался. Однако крепкие мускулы и кожа, на которой явственно читались следы от печного жара, недвусмысленно указывали на род занятий утопленника.
Следом в глаза рыбаку бросились странные следы на груди парня. Герасима посетило нехорошее предчувствие, и он резким движением разорвал рубашку покойника, чтобы подтвердить свои подозрения. Под горлом у трупа Герасим обнаружил глубокую колотую рану, от которой по коже расползались черные пятна. Рыбак перевел взгляд на ребра и увидел по четыре раны слева и справа. Герасима укололи неприятные воспоминания из его далекого детства, когда он видел точно такие же следы. В те времена Грилум страдал от нашествия страшных тварей, прозванных в народе смертожалами. Это были большие пауки размером с молодую козу, нападавшие на своих жертв сверху. Из-за смертожалов жители Вересковицы больше десяти лет не могли ходить в лес, пока не пришли охотники, истребившие всех пауков до единого. С тех пор минуло больше сорока лет, и вряд ли кто-то мог подумать, что твари вернутся. Однако Герасим прямо сейчас смотрел в остекленевшие глаза человека, которому не посчастливилось встретиться с чудовищем. Его смерть также означала еще кое-что: раз смертожалы осмелились нападать на людей, значит, их уже развелось большое множество, и Вересковица самостоятельно не сможет очистить свои леса. Герасиму нужно как можно скорее предупредить старосту деревни, чтобы тот запросил помощь, пока кто-то еще не погиб.
Рыбак бросил взгляд на убитого паренька и сокрушенно вздохнул. Нельзя просто оставить его здесь. Герасим взвалил тело на плечи и побрел обратно в деревню. Удочку и снасти он заберет как-нибудь потом, сейчас появились куда более насущные проблемы. Если промедлить, то будет неважно, сколько в здешних реках осталось рыбы.
*****
В эфирном пространстве, лежащем между мирами необъятной вселенной, медленно вращалась величественная крепость. Это грандиозное строение было сплавом камня и костей, собранных с самых огромных и опасных чудовищ, когда-либо угрожавших человечеству. Крепость носила гордое имя «Очищение» и являлась бессменным домом для Избавителей – рыцарского ордена ранга примарис.
Еще во времена основания Единой Империи человечество столкнулось со множеством проблем при колонизации новых миров. Зачастую местная фауна не желала делиться ареалами обитания и активно противостояла колонистам. Однако люди не были бы собой, если бы не придумали, как с этим бороться. Чаще всего хватало просто высоких оград. Но иногда попадались особо опасные твари, способные показать человеку, кто тут охотник, а кто добыча. Для решения проблемы Инквизиция основала специальный орден, призванный избавить человечество от нападок зверей. Первых рыцарей отобрали из самых неприветливых уголков Империи, где люди с рождения вынуждены бороться за выживание. Получившийся орден со стороны выглядел как сборище варваров и дикарей, едва ли имевших хоть что-то общее с уважаемым рыцарством. Однако они оказались эффективны, и Инквизиция сохранила за ними почетные титулы, пусть другие ордена Империи и были против подобного решения. Даже спустя тысячелетия Избавителей считают равными себе лишь немногие из рыцарских орденов. К счастью, охотников на чудовищ редко волновало, что о них думают другие. Каждый из них желал лишь полного истребления всех существ, как-либо угрожающих человечеству. И сегодня как раз тот день, когда ордену представилась еще одна возможность исполнить свое предназначение.
Генрих спустился на нижние уровни крепости, где находились тренировочные ямы. Усиленный слух позволил ему сразу определить, где находиться тот, за кем он пришел. В самой дальней яме Лирой сражался с роктиром – мохнатой шестилапой тварью. Этот зверь сочетал в себе одновременно и невероятную силу, и завидную ловкость. Еще одним отличительным качеством была способность восстанавливаться буквально после любых несмертельных ранений. Как раз из-за этого они так ценились среди Избавителей. Роктиры являлись для охотников на чудовищ идеальными тренажерами для отработки навыков и техник.
Прямо сейчас Лирой занимался спаррингом с одним из таких монстров. Генрих заметил, что рыцарь зафиксировал свой раскладной меч в коротком положении так, что клинок, по сути, превратился в длинный кинжал. Паладин мысленно одобрил такое решение. Роктир слишком быстрая тварь, чтобы полагаться на длинный инертный клинок. Гораздо лучше иметь короткое, зато подвижное лезвие. А недостающую дистанцию зверь сам сократит, как только попытается напасть.
Роктир, тем временем, угрожающе зарычал, а затем резко кинулся вперед. Обычный человек ни за что бы не успел среагировать, однако Лирой не был обычным. Уже давно не был. В его теле, как и в телах многих Избавителей, успели покапаться маги, специализирующиеся на изменении плоти. Они нанесли сложные последовательности рун прямо под кожей и на некоторых органах, заставляя организм работать иначе. Пускай, Церковь осуждала подобные искажения тела, рыцари продолжали изменять свои тела, чтобы обрести новую силу. Ведь куда лучше жить в вечном порицании и осуждении, нежели закончить жизнь праведником в желудке у бездушной твари. Самого Генриха уже едва ли можно было отнести к тем, кого принято называть людьми. По его венам тек смертельный яд, а чувствительность нервов была доведена практически до предела. И это не говоря про более традиционные улучшения, такие как: глаза, способные видеть в темноте, особо чувствительный слух, повышенный метаболизм, укрепленные мышцы и прочная кожа. Лирой же пока был только в начале пути вознесения до уровня сверхчеловека. Он обзавелся улучшенными глазами и нервами, а также изменил свою кровь так, чтобы она сворачивалась буквально за секунды. Все это позволило ему без проблем уклониться от прыгнувшего на него роктира и даже слегка порезать одну из шести лап монстра.
Зверь яростно взвизгнул и перераспределил вес между остальными пятью конечностями. Этот роктир уже давно жил в крепости ордена, и прекрасно выучил, насколько опасными бывают двуногие противники. Его пытливый взгляд внимательно следил за Лироем, а уши поднялись вверх, чтобы лучше слышать, как дышит рыцарь. Зверя уже много месяцев использовали для тренировок и не раз калечили, отчего его животная натура еще больше ожесточилась. В глазах роктира без труда можно было рассмотреть всю ту боль и ненависть, что он накопил в себе. Он ждал того момента, когда в защите рыцаря образуется брешь, и тогда зверь вонзит свои клыки в горло одного из своих мучителей, чтобы заставить того почувствовать хотя бы малую крупицу мучений, ежедневно терзавших зверя.