Миры Филипа Фармера. Т. 1. Создатель вселенных. Врата творения
Шрифт:
Вольф долго упрашивал Ипсева. Он говорил, что ему не раз понадобится сила гиганта и что Хрисеида нуждается в его помощи. Но зебрилла лишь мрачно качал массивной головой.
— Я благословляю тебя на все, что бы ты ни предпринял.
— А я благодарю тебя за то, что ты сделал, — сказал Вольф. — Если бы ты не позаботился обо мне, я бы до сих пор болтался на конце веревки. Возможно, мы еще увидимся с тобой. Вместе с Хрисеидой.
— Властитель могуч, — ответил Ипсев. — Неужели ты думаешь, что справишься с существом, которому удалось создать для себя целую вселенную?
— Всегда есть шанс, — сказал Вольф. — Покуда я сражаюсь, шевелю мозгами и держу удачу за хвост, моим возможностям нет предела.
Он спрыгнул
— Дурное знамение, друг мой! — воскликнул Ипсев.
Вольф обернулся, улыбнулся и ответил:
— Я не верю в знамения, мой суеверный греческий дружище! Пока!
Глава 5
Он начал восхождение и в течение часа ни разу не посмотрел вниз и ни разу не остановился. К тому времени огромное белое тело гистоихтиса превратилось в тонкую бледную нить, а Ипсев стал черной точкой на ее оси. Прекрасно зная, что его уже невозможно разглядеть, Вольф все же помахал Ипсеву рукой и продолжил восхождение.
А еще через час, цепляясь за трещины и карабкаясь по скалам, он выбрался из фиорда и оказался на широком карнизе отвесной скалы. Здесь его снова встретил яркий солнечный свет. Гора оказалась такой же высокой, как и снизу, да и путь легче не стал. Впрочем, Роберт не мог бы назвать его слишком трудным, но этому радоваться не приходилось. Руки и колени кровоточили, подъем утомил его. Он даже собирался было провести здесь ночь, но вскоре передумал. Пока светло, он должен этим воспользоваться.
Роберт вновь усомнился в истинности слов Ипсева, который утверждал, что гворлы выбрали именно этот путь. Ипсев говорил, что там, где море врезается в гору, есть и другие проходы внутрь гряды, но они находятся очень далеко. Вольф долго выискивал признаки того, что гворлы прошли этой дорогой, но ничего не нашел. Однако отсутствие следов еще не означало, что гворлы выбрали другую тропу — если только эту потрескавшуюся вертикаль можно назвать тропой.
Через несколько минут он достиг одного из многих деревьев, которые росли прямо из скалы. Под перекрученными серыми ветвями с пестрыми зеленовато-коричневыми листьями валялись пустые ореховые скорлупки и огрызки плодов, которые выглядели довольно свежими. Кто-то недавно останавливался здесь, чтобы перекусить. И этот факт придал ему новые силы. В ореховой скорлупе осталось немного мякоти, которой хватило, чтобы унять чувство голода. А остатки плодов утолили жажду и освежили пересохший рот.
Он карабкался вверх шесть дней, отдыхая по ночам. К его удивлению, жизнь существовала даже на отвесном склоне. На карнизах, из пещер и трещин росли маленькие деревья и большие кусты. Там же обитали всевозможные птицы и множество мелких животных. Они питались ягодами, орехами и друг другом. Вольф наловчился убивать птиц камнями и ел их сырое мясо. Он нашел кремень и смастерил из него грубый, но острый нож, а затем с его помощью сделал короткое копье с деревянным древком и кремневым наконечником. Роберт похудел, ладони, ступни и колени покрылись толстыми мозолями и засохшими ссадинами. У него стала отрастать борода.
На утро седьмого дня он взглянул вниз с карниза и прикинул, что находится, по крайней мере, в двенадцати тысячах футов над уровнем моря. Но дышалось по-прежнему легко, и воздух оставался таким же теплым, как и в начале подъема. Море выглядело как широкая река. А еще дальше находились край мира и Сад, откуда он пустился в погоню за гворлами и Хрисеидой. Полоска земли казалась не шире кошачьего усика, и за ней виднелось лишь зеленое небо.
На восьмой день в полдень Вольф наткнулся на змею, пожиравшую мертвого гворла. Все ее сорокафутовое тело покрывали черные ромбы и темно-красные печати Соломона. Тело, которое по древнему проклятию должно быть безногим, имело по бокам ступни, до омерзения похожие на человеческие. В раскрытой
Сверху раздался пронзительный крик, и над головой Вольфа пронеслась огромная тень. Он слышал этот крик во время плавания на рыбе-парусе. Он отпрыгнул в сторону и кубарем прокатился по небольшому карнизу. Поравнявшись с расщелиной, он юркнул в нее и повернулся, чтобы посмотреть, что ему угрожало. Роберт увидел огромную ширококрылую орлицу с зелеными перьями, красной головой и желтым клювом. Птица нахохлившись сидела на змее и мощным клювом, острым, как акульи зубы поверженной твари, выщипывала куски мяса. Глотая их, она свирепо посматривала на Вольфа, и тот попытался забиться в расщелину как можно дальше.
Он понимал, что ему придется оставаться в расщелине до тех пор, пока птица, не насытится. Но прошел день, а орлица все охраняла два трупа. Вольф начал испытывать голод, жажду и прочие неудобства. К утру он рассердился. Птица сидела на трупах, сложив крылья и опустив голову. Спит, подумал Роберт и решил бежать. Но едва он вылез из трещины в скале, морщась от боли в затекших мышцах, орлица вскинула голову, расправила крылья и заклекотала. Вольф снова забился в расщелину.
К полудню орлица по-прежнему не выказывала желания убираться прочь. Она еще немного поела и теперь, казалось, боролась с дремотой. Иногда она выгибала шею и отрыгивала излишки мяса. Солнце застыло над трупами и птицей; все трое нещадно воняли. И Вольф пришел в отчаяние. Он понял, что орлица останется здесь до тех пор, пока не обглодает рептилию и гворла до костей. К тому времени Вольф будет полумертвым от голода и жажды.
Роберт вышел из расщелины и поднял копье. Оно выпало из тела змеи, когда птица раздирала мясо. Он угрожающе ткнул им в сторону орлицы, и та свирепо уставилась на человека. Потом зашипела и издала резкий крик. Вольф крикнул в ответ и стал медленно отступать. Слегка покачиваясь, орлица осторожными короткими шагами двинулась за ним. Роберт остановился, еще раз закричал и прыгнул. Та испуганно отскочила и заклекотала.
Он возобновил свое медленное отступление, но на этот раз птица не стала его преследовать. А когда изгиб горы скрыл хищницу из виду, Вольф продолжил восхождение. Здесь хватало мест, куда бы он мог спрятаться, если бы орлица бросилась в погоню. Но ни одна тень больше не нависала над его головой. Возможно, птица хотела лишь защитить свою добычу.
К середине следующего утра он набрел еще на одного гворла. Тот сидел, прижавшись спиной к стволу небольшого дерева. Раздробленная нога не позволяла ему встать, и он размахивал ножом, отгоняя от себя дюжину красных мускулистых свиноподобных зверей с копытами, как у горных коз. Те разгуливали взад и вперед перед покалеченным гворлом и глухо похрюкивали. Время от времени одно из животных совершало короткий бросок, но останавливалось в нескольких футах от мелькавшего ножа.
Вольф влез на валун и кинул в парнокопытных плотоядных несколько камней. Через минуту он уже ругал себя за то, что привлек их внимание. Звери карабкались по отвесным граням валуна, как по лестнице. И только быстро действуя копьем, ему удавалось сталкивать их обратно на выступ скалы. Кремневый наконечник входил в их жесткие шкуры неглубоко и не мог причинить им серьезных ран.