Миры Клиффорда Саймака. Книга 14
Шрифт:
— Нет, папа, не видел.
— И вы тоже не видели? — спросил он у папы Малыша.
— Я утратил возможность видеть Граничников много лет назад. Что касается вашего мальчика, то, возможно, только дети некоторых рас…
— Но это значит, что Граничники нас видят? Иначе как они могут приносить счастье или несчастье?
— Несомненно, нас они видят. Это бесспорный факт, ведь ученые нашей планеты с давних пор исследуют этих существ.
— Еще один вопрос: как они выбирают себе хозяев? И что они с этого имеют?
— Это окончательно не выяснено, — ответил папа
Тут папа остановил его. Он уже изрядно запутался и ему необходимо было поразмышлять вслух.
— Не думаю, — сказал папа, — что они делают это за так. Должна существовать конкретная причина — как, впрочем, в любой работе. Все делается по определенному плану, все имеет свою цель. И если внимательно приглядеться, плохих дел вообще не существует. Может, несчастья, которые приносят Граничники, частицы большого и важного плана? Может, они помогают нам воспитывать характер?
Честное слово, я впервые слышал, чтобы папа так рассуждал, да еще сидя с папой Малыша.
— Я тоже пытался объяснить их существование, но не думал о том, что вы сейчас сказали.
— А может, Граничники — кочевые племена, которые просто перебираются с места на место? Поживут себе немного, а потом отправляются дальше?
Папа Малыша грустно покачал головой.
— К сожалению, этого почти никогда не происходит.
— Очень давно, когда я был маленьким, — сказал папа, — мы с мамой, то есть с твоей бабушкой, Стив, поехали в город. Хорошо помню, как я стоял перед огромной витриной, полной игрушек, зная, что никогда мне их не купят, а так хотелось получить хоть одну. Может, они тоже стоят за огромным стеклом и смотрят на нас, на что-то надеясь?
— Очень образное сравнение, — с явным восхищением сказал папа Малыша.
— Что касается меня, — продолжал мой папа, — то ваше слово для меня свято, и я ни в коем случае не хочу усомниться в том, что вы нам рассказали…
— Но вы сомневаетесь, и я вас за это не осуждаю. Наверное, вы поверите, когда Стив подтвердит, что видел их?
— Пожалуй так, — подумав, ответил папа.
— До того, как мы переселились на Землю, я работал в оптической промышленности. Вероятно, мне удастся подобрать и отшлифовать линзы, чтобы он мог увидеть Граничников. Я ничего не гарантирую, но игра стоит свеч. Он еще в том возрасте, когда дети видят сверх действительности. Возможно, его зрение требует лишь небольшой коррекции.
— Если вам удастся помочь ему, и Стив увидит Граничников, я поверю без малейших сомнении.
— Сейчас же принимаюсь за дело, — пообещал папа Малыша.
Папа долго смотрел, как Малыш и его папа идут по дороге, а потом покачал головой.
— Некоторые инопланетяне проповедуют странные теории. Приходится все время быть настороже, чтобы не дать себя провести.
— Но они говорят правду! — воскликнул я.
Папа молча сидел и думал, и мне казалось, что я вижу, как в его голове крутятся маленькие
— Чем дольше все это взвешиваю, тем правдоподобней оно выглядит. Когда-то счастье и несчастье были поделены поровну, по справедливости. Потом, допустим, появилось нечто, безразлично что, и отдало все счастье одному человеку. Значит, всем прочим, и нам тоже, осталось одно несчастье.
К сожалению, мои колесики крутились медленнее папиных, и чем дольше я его слушал, тем меньше понимал.
— Предположим, — продолжал он, — проблема сводится к обычному состязанию. Что для одного человека везение — то для другого неудача. Скажем, все хотят иметь интересную книгу. Для того, кто ее достанет — это победа, для других — поражение. Как с тем медведем; для того, чей улей остался цел, это счастье, удача, а для того, чей разрушен — сплошные расстройства. Опять же, сломался трактор…
Папа долго мог так говорить, но не думаю, что он сам во все это верил. Мы оба понимали, что за словами стоит что-то более существенное.
Чистюля и Мохнатик здорово рассердились на меня за то, что я не принес лом. Они заявили, что я их попросту надул, но я ответил, что совсем нет, и, чтобы они поверили, рассказал, что случилось. Может, следовало держать язык за зубами, но, в конце концов, это не имело значения. Во всяком случае, мы сразу же помирились, и вообще стало очень весело. Те двое взялись подшучивать над Малышом насчет Граничников, но он никак не реагировал, и его оставили в покое.
Каникулы мы провели просто здорово. Сначала была ящерица, а потом появилась семья скунсов; они влюбились в Мохнатика и следовали за ним по пятам. В один из дней Чистюля увел у Энди из сарая все машины. Энди носился по ферме и с ума сходил от злости. Все бы хорошо, только ни нас, ни наших соседей не оставляли неудачи. Ну а когда рухнул наш сеновал, отец прямо заявил, что папа Малыша был прав. Мама едва удержала его, а то он собрался идти к Энди Картеру и всыпать ему как следует.
На день рождения родители подарили мне телебиовизор, чего я, признаться, не ожидал. Я давно о нем мечтал, но ведь это дорогая штука, а после трактора и сеновала лишних денег совсем не было.
Вы, конечно, знаете, что такое телебиовизор. Он вроде телевизора, но гораздо лучше. По телевизору можно только смотреть передачу, а телебиовизор позволяет переживать ее вместе с героями. Надеваешь на голову шлем, выбираешь нужную программу, включаешь визор и приемник, и переживаешь то, что видишь.
Он не требует особого воображения — все уже готово для вас: действие, звук, запах, и даже ощущения, например, когда до тебя дотрагиваются.
Мне подарили детский телебиовизор, и он принимал только детские программы. Но мне их вполне хватало, чтоб еще переживать всю эту ерунду для взрослых!
Я все утро просидел с телебиовизором. Сначала посмотрел программу, которая называлась «Покоряем иные миры» — о земной исследовательской экспедиции, высадившейся на далекой планете, потом про охоту в джунглях, а в конце «Робин Гуда», и он мне больше всего понравился.