Миры Клиффорда Саймака. Книга 14
Шрифт:
— Чего не было, того не было, — согласился Джо.
— Меня тоже, — сказал Вильбур, усаживаясь на ступеньку. — А теперь настали деньки, когда, как ни старайся, не отложишь и цента.
— Мистер, вы правы, — откликнулся Джо. — Ну, точно это же я сказал своей хозяйке нынче утром, когда она взялась пилить меня, что у детишек башмаки прохудились…
— Просто чудо, как еще удается заработать себе на хлеб.
— Слушайте, вы же еще ничего не знаете…
И, разрази меня
— Лестер, — предупредил Вильбур, — не забудь записать все это…
Я поплелся обратно в дом и быстренько опрокинул стопку, чтобы успокоить желудок, прежде чем приступить к завтраку. Есть в общем-то не хотелось, но я понимал, что надо. Я отыскал яйца и бекон и задумался, чем же кормить Вильбура. Мне вдруг припомнилось, какой у него странный метаболизм, что не выносит спиртного, а если пришельцу не по нутру доброе виски, то не похоже, чтобы он набросился на яичницу с беконом.
Не успел я покончить с завтраком, как через заднюю дверь ко мне на кухню ворвался Хигмен Моррис. Хигги — наш мэр, столп церкви, член школьного совета, директор банка и вообще шишка на ровном месте.
— Сэм, — завопил он на меня, — довольно наш город от тебя натерпелся! Мы мирились с твоим пьянством, и с твоей никчемностью, и с отсутствием патриотизма. Но это уже слишком!
Я вытер яйца с подбородка.
— Что — слишком?
Хигги едва не задохнулся от негодования.
— Это публичное представление! Этот бесплатный цирк! Нарушение общественного порядка! И еще в воскресенье!..
— Вон оно что, — сказал я, — вы намекаете на Вильбура и его робота.
— Перед домом собирается толпа, мне звонили уже человек десять, а Джо сидит себе там с твоим… твоим…
— Пришельцем, — подсказал я.
— И они ревут обнявшись, как трехлетние дети, и… Что? Пришельцем?..
— Точно, — подтвердил я. — Кем же еще он, по-вашему, может быть?
Хигги дрожащей рукой подтянул к себе стул и бессильно опустился на сиденье.
— Сэмюель, — тихо сказал он, — повтори-ка свои слова еще раз. Кажется, я чего-то недослышал.
— Вильбур — пришелец, — повторил я ему, — из другого мира. Он и робот явились к нам, чтобы слушать грустные истории.
— Грустные истории?
— Точно. Ему нравятся грустные истории. Одним нравятся истории веселые, другим похабные. А ему вот грустные.
— Он пришелец, — произнес Хигги, ни к кому не обращаясь.
— Пришелец, пришелец, не сомневайтесь, — отозвался я.
— Ты в этом совершенно уверен?
— Совершенно.
Хигги разволновался.
— Неужели ты не понимаешь, что это значит для Милвилла!
Я хотел только одного: чтобы он заткнулся и убрался восвояси — и дал мне опрокинуть стопку после завтрака. Хигги не употреблял спиртного, особенно по воскресеньям. Он, чего доброго, умер бы от ужаса.
— К нам теперь будут ломиться со всего света! — закричал Хигги. Вскочив со стула, он кинулся из кухни в комнату. — Я обязан официально приветствовать высокого гостя!..
Я поплелся следом за ним — я не простил бы себе, если бы упустил такое зрелище.
Джо успел уйти, Вильбур сидел на крылечке в одиночестве, и я-то видел, что он уже основательно нагрузился. Хигги приблизился к нему, выпятил грудь, простер вперед руку и завел торжественно, по полной форме:
— Мне как мэру города Милвилла доставляет величайшее удовольствие передать вам наш сердечный привет…
Вильбур пожал ему руку и сказал:
— Быть главой города — высокая честь и большая ответственность. Уму непостижимо, как вы не сгибаетесь под тяжестью подобной ноши.
— Признаться, временами… — вымолвил Хигги.
— Но вы, как видно, принадлежите к числу людей, озабоченных всецело благополучием ближнего своего, а потому, естественно, вынуждены повседневно сталкиваться с непониманием и неблагодарностью…
Хигги грузно опустился на ступеньки.
— Сэр, — обратился он к Вильбуру, — вы не поверите, сколько мук мне приходится выносить.
— Лестер, — произнес Вильбур, — не забудь записать…
Я ушел в дом. Этого я переварить не мог.
На улице уже собралась целая толпа — Джейк Эллис, мусорщик, и Дон Майерс, хозяин «Веселого мельника», и множество других. И там же — ее оттирали кому не лень, а она все равно высовывалась — крутилась вдова Фрай. Люди как раз шли в церковь, ну и останавливались по пути поглазеть, потом топали дальше, но на их месте тут же появлялись другие, и толпа нисколько не редела, а, напротив, росла и росла.
Я пошел на кухню и опрокинул свою стопку, вымыл посуду и опять задумался, чем бы покормить Вильбура. Хотя в данный момент он, судя по всему, не слишком-то нуждался в еде.
Потом я перешел в комнату, сел в кресло-качалку и скинул с ног сапоги. Я сидел в качалке, шевеля пальцами ног и размышляя о том, что за дикая у Вильбура привычка надуваться печалью вместо доброго алкоголя.
День выдался теплый, а я притомился, и покачивание, должно быть, навеяло на меня дремоту, потому что я вдруг очнулся и понял, что не один. Я не сразу увидел, кто это, но все равно знал, что в комнате кто-то есть.