Миры Клиффорда Саймака. Книга 5
Шрифт:
— Мы получим ответ. Если мы полетим, то получим его.
— Еще одно, — сказал сенатор. — Вам не приходило в голову, что человечество, быть может, способно дать вам возможность полететь в космос в поисках ответа, даже зная, что оно ничего на этом не выгадает? Зная, что где-то во Вселенной найдется некий разум, которому будет полезен ваш ответ и ваши знания?
— Об этом я не думал, — сказал Блейк. — И я не убежден, что это так.
— Мы досадили вам, не правда ли?
— Не знаю, — ответил Блейк. — Не
— Вы не обязаны покидать Землю. Я думал, вам самому этого хочется. Но если вам угодно остаться…
— Остаться? Зачем? — воскликнул Блейк. — Чтобы сидеть в красивой клетке и сполна пользоваться казенной добротой? Чтобы на меня пялили глаза и показывали пальцем? Чтобы дураки преклоняли колена возле этой клетки и молились, как там, в Уиллоу-Гроув?
— Наверное, это было бы довольно бессмысленно, — согласился Гортон. — Я имею в виду — остаться тут. В космосе у вас по крайней мере будет занятие, и…
— И еще одно, — прервал его Блейк. — Как получилось, что вы столько обо мне знаете? Как вы это раскопали? Как вычислили, в чем тут дело?
— Насколько я понимаю, при помощи дедукции, — ответил Гортон, — основанной на тщательных исследованиях и дотошных наблюдениях. Это не все. Но этого достаточно, чтобы понять, какими способностями вы обладаете и как можете их применить. Мы поняли, что такие способности не должны пропадать зря; надо было дать вам возможность использовать их. Кроме того, мы подозревали, что здесь, на Земле, вы их реализовать не сумеете. Тогда-то Космическая Служба и решила предоставить вам корабль.
— Вот, значит, к чему все сводится, — сказал Блейк. — Я должен выполнить задание, хочу я того или нет.
— По-моему, решать вам, — с холодком в голосе проговорил Гортон.
— Я на эту работу не напрашивался.
— Да, — согласился Гортон. — По-видимому, не напрашивались. Но вы можете обрести удовлетворение в ее заманчивости.
Они помолчали. Обоим было не по себе от того, что разговор принял такой оборот. Гортон допил коньяк и отставил стакан. Блейк потянулся за бутылкой.
— Нет, благодарю вас. Мне скоро идти. Но прежде я задам вам вопрос. Вот он: что вы рассчитываете там найти? И что вы уже знаете?
— Относительно того, что мы предполагаем найти, я не имею ни малейшего представления, — ответил Блейк. — Что мы уже знаем? Массу вещей, которые не сложились в цельную картину.
Гортон тяжело поднялся. Движения его были скованными.
— Я должен идти, — сказал он. — Спасибо за коньяк.
— Сенатор, — проговорил Блейк, — я послал Элин письмо, а ответа нет.
— Да, я знаю, — сказал Гортон.
— Мне нужно повидаться с ней перед отлетом, сэр. Я хочу кое-что ей сказать.
— Мистер Блейк, — заявил Гортон, — моя дочь не желает ни видеть вас, ни говорить с вами.
Блейк медленно поднялся. Они стояли лицом к лицу.
— А причина? Вы можете сказать, почему?
— Я думаю, что причина должна быть очевидна даже для вас, — ответил Гортон.
Глава 31
Тени уже заползли в комнату, а Блейк все сидел на кровати не шевелясь, и мысли его все крутились вокруг одного-единственного беспощадного факта.
Элин не желает ни видеть его, ни говорить с ним — хотя она, чье лицо он запомнил навсегда, помогла ему вырваться из тьмы и покоя. Если сенатор сказал правду, все его усилия и борьба были напрасны. Лучше бы Блейк тогда остался там, где был, и залечивал бы раны, пока Мыслитель доведет до конца свои размышления и подсчеты. Но правду ли сказал сенатор? Может быть, он затаил на него обиду за роль, которую Блейк сыграл в поражении столь дорогой ему биоинженерной программы? И таким образом решил отплатить, хотя бы частично, за собственное разочарование?
Нет, это маловероятно, сказал себе Блейк. Сенатор — слишком искушенный политик, чтобы не отдавать себе отчета в том, что эта затея с биоинженерией была, мягко говоря, авантюрой и имела немного шансов на победу. И потом, во всем этом есть что-то странное. Поначалу Гортон был очень любезен и отмахивался от упоминания о референдуме, а потом вдруг тон его сделался резким и холодным. Словно сенатор играл заранее продуманную роль — хотя такое предположение выглядит совершенно бессмысленным.
— Я восхищен тем, как ты держишься, — сказал Мыслитель. — Ни стонов, ни зубовного скрежета, ни вырывания волос.
— Да замолчи ты! — оборвал его Охотник.
— Но я попытался сделать комплимент, — возразил Мыслитель, — и оказать моральную поддержку. Он подходит к проблеме на высоком аналитическом уровне, без эмоциональных вспышек. Единственный способ найти решение в подобной ситуации.
При этом разумный компьютер мысленно вздохнул.
— Хотя я должен признать, — сказал он, — я не в состоянии разобраться в важности данной проблемы.
— Не обращай на него внимания, — посоветовал Охотник Блейку. — Я заранее принимаю любое твое решение. Если хочешь задержаться на этой планете, я согласен. Мы подождем.
— Ну, конечно, — подтвердил Мыслитель. — Какие вопросы? Что такое одна человеческая жизнь? Ты ведь не останешься здесь дольше одной человеческой жизни?
— Сэр, — обратилась к Блейку Комната, — вы позволите включить свет?
— Нет, — сказал Блейк. — Пока не надо.
— Но, сэр, уже темнеет.
— Я люблю темноту.
— Может быть, желаете поужинать?
— Нет, не сейчас, благодарю.
— Кухня готова выполнить любой ваш заказ.