Миры Клиффорда Саймака. Книга 8
Шрифт:
— У всех на уме, конечно, одно и то же, — снова заговорил Портер. — Что объект на орбите связан с нашим пришельцем. Что он может быть какой-то базой, космическим крейсером…
— Я думаю, надо послать челнок, — сказал президент. — Послать и узнать, что это такое. — Он обратился к Крауэллу: — Как по-вашему, опасность есть?
— Никакой особой опасности я себе представить не могу, — ответил Крауэлл. — Но когда имеешь дело неизвестно с чем, конечно, ничего нельзя исключить полностью.
— Как относятся к этой идее остальные? — спросил президент. — Кто-нибудь
— Осложнения могут возникнуть, — сказал министр юстиции, — но сделать это все равно нужно. Мы должны знать, что там такое и как нам с ним обойтись. Я думаю, пилоту следует приказать соблюдать чрезвычайную осторожность. Чтобы ничего там не потревожить. И никаких подвигов.
— Согласен, — сказал госсекретарь.
— Я тоже, — сказал министр внутренних дел.
И все сидевшие вокруг стола выразили свое согласие.
Глава 11
Лоун-Пайн
Когда Кэти спустилась с холма за мотелем, Джерри уже перебрался через реку и ждал ее. Он сидел возле сливовых деревьев, росших небольшой группкой, расположившись так, чтобы за густыми ветвями его нельзя было заметить со стороны моста, примерно в четверти мили выше по течению.
Кэти обошла деревья, увидела его и бросила на землю пару туфель.
— Ну, можешь скинуть свои сапоги, — сказала она. — Надеюсь, купила подходящий размер.
— Я ношу восьмой, — отозвался Джерри.
— А эти восемь с половиной. Я не могла вспомнить размер, а может, и не знала никогда. Но лучше большие, чем маленькие. Тут полно зевак, возле полицейских все время кто-нибудь слоняется. Без сапог на тебя никто не обратит внимания.
— Спасибо, — поблагодарил Джерри. — Сапоги меня просто замучили.
Она подошла и села рядом. Он обнял ее за плечи, притянул к себе и наклонился, чтобы поцеловать.
— Слушай, тут чудесное местечко, — сказала она. — Давай никуда не пойдем. Посидим, поговорим. У меня к тебе куча вопросов. Утром ты не дал мне и слова сказать. Ну а теперь давай рассказывай.
— Ну, я говорил, что был внутри этой штуковины. Но я там был не один. Была еще рыба, кролик, енот и ондатра.
— Ты сказал, что они хотели изучить тебя. И всех остальных они тоже изучали?
— Я так думаю. Представь себе, что ты чужак и спускаешься на незнакомую планету. И тебе хочется узнать, что там за жизнь…
— Почему бы тебе не начать с самого начала и не рассказать мне все по порядку, подробно.
— Ты же меня перебивать будешь. Вопросами своими.
— Не буду. Я сижу, молчу и слушаю.
— Но ты не будешь писать обо мне статью?
— Это зависит от того, что ты мне расскажешь. И можно ли будет об этом написать. Но если ты скажешь «нет» — не буду. Я, конечно, могу с тобой поспорить, но если ты все равно скажешь «нет» — честное слово, не буду.
— Прекрасно. Вчера я приехал сюда, потому что мне сказали, что в омуте у моста попадаются радужные форели. Я знал, что у меня всего полчаса на рыбалку, потому что концерт, на который ты собиралась…
— Так ты помнил о концерте?
— Еще бы не помнить! Ведь ты меня столько терроризировала…
— Ну ладно. Рассказывай дальше.
Он рассказал все с начала до конца, и она на самом деле почти не перебивала.
— Почему же ты не вернулся в Лоун-Пайн вчера вечером? — спросила она, когда Джерри закончил свой рассказ. — Ты же знал, что реку можно перейти вброд.
— Вчера не знал. Я это выяснил уже утром. А вечером я заблудился и всю ночь не знал, где нахожусь. Когда меня выкинуло, было уже темно, и я совершенно дезориентировался. Я даже не мог найти ту штуковину, которую ты называешь пришельцем. Нашел что-то похожее на тропинку, но идти по ней можно было только на четвереньках, нащупывая ее руками. Когда пытался идти по-человечески, все время натыкался на деревья. Так и полз. Надеялся, что она меня куда-нибудь выведет. А она взяла да и кончилась посреди леса. И тогда я понял, что придется дожидаться утра, и забрался под елочку. У нее ветви до земли доставали, так что ветра под ней не было, но все равно холодно. А костер развести спичек не было.
— И там ты просидел до рассвета?
— Ну да. А потом услышал, что деревья валятся, и этот шум, когда пришелец грызет деревья. Я, конечно, не знал, что он пришелец. Я вообще ничего не знал, что там происходит. Ведь лес заповедный, деревья трогать нельзя. Но в тот момент я об этом не думал, честно говоря. Думал только, что там окажется кто-то, кто объяснит мне, как добраться до Лоун-Пайна.
— А потом ты увидел полицейских возле моста и испугался?
— Точно. Так что я разведал речку вниз по течению и нашел брод. А потом услыхал голоса на берегу и пошел посмотреть. И встретил тебя.
— Но я до сих пор так и не поняла, — сказала она, — почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь знал о том, что ты был внутри пришельца.
— Так и не поняла? А ты подумай — у меня же нет ни малейшего доказательства, что я на самом деле там был. И пришлось бы мне стать еще одним придурком, который старается нажиться на истории с приземлением летающей тарелки. Мало таких, что ли? Сейчас, наверное, по всей стране народ взбаламучен.
— Это верно, — согласилась Кэти. — Быть может, в Вашингтоне больше всего. Я тебе говорила, что здесь люди из ФБР. А сегодня днем еще и научные наблюдатели появились, целая команда.
— Если кто-нибудь узнает, что я был там, внутри, — продолжал Джерри, — они меня поймают и начнут допрашивать. Я, конечно, мог бы все им честно рассказать, но мне же нечем доказать, что не вру. Я буду чувствовать себя дураком, а они скорее всего мне не поверят, а потом, рано или поздно, история попадет в газеты, и одни будут уверены, что я все это выдумал, а другие — что еще хуже — поверят.
— Да, я тебя понимаю, — сказала Кэти.
— То, что я мог бы сказать, никому не поможет. А уж если они уцепятся, то не отпустят. Начнут допрашивать, переспрашивать, пытаясь поймать на каком-нибудь вранье. Чего доброго, еще в Вашингтон потащат, а мне над диссертацией работать надо.