Миры Непримиримых
Шрифт:
Кровотечение, едва ли не более опасное, чем раны, тело махо остановило само. Это произошло, пока Дар выполнял приказ: тщательно закопать обоих пришельцев из б'Рвана, их оружие и каждую мелочь, свидетельствовавшую об их пребывании здесь. Глядя на подсохшие раны учителя, Дар невольно вспоминал рассказы Ходвата о залечивающих свойствах цнбр, маленькую отрастающую кисть Саудрака… И все же с трудом верилось в возможность заживления подобных смертельных ран. Дару довелось побывать в боях – большинство воинов от любого из этих двух ударов уже бы шли по «тропинке в лес предков». Вдруг стало понятно происхождение безобразных давних шрамов на лице и теле Ю-махо. Старика постоянно увечили прежние враги,
Как всегда, в темноте само собой включилось «ночное зрение». Возник голубоватый подсвет углов и граней скального перехода, продольными полосами засветилось тело. В этом свете стало заметно, что оба перепачканы алой кровью – эти засохшие пятна в «ночном зрении» казались ярче поверхности тел.
Неся махо сквозь пещерные переходы, Дар не мог отделаться от ощущения, что старик совсем не так плох. Его раны уже полностью закрылись. В какой-то момент его дыхание неуловимо изменилось, перестав быть частым и поверхностным. Это явное улучшение порадовало Дара, ибо гибель махо рвала бы слишком много нитей в его планах.
– Светишься, как костер призыва! – Внезапный шепот в самое ухо заставил Дара подпрыгнуть от неожиданности. – А враги могут оказаться за следующим углом…
Угроза выглядела реальной, Дар осознал ее даже не умом, а всем своим существом. Кровь бросилась в голову. Тут же остро захотелось стать незаметным, невидимым, темным, как эти скалы вокруг. Это отчетливое желание что-то сдвинуло в нем, словно сократился какой-то мускул, о котором Дар раньше не подозревал. Он словно сделал втягивающий вдох всей кожей. В глазах почернело.
– Молодец, – донеслось в ответ. – Я знал, что ты сможешь.
Дар глянул вокруг. Он продолжал видеть проход в скалах своим голубоватым «ночным зрением». Но его собственное тело потемнело, ярко светящиеся полоски исчезли.
– Как я сделал это?!
– Когда рядом опасность, мы учимся быстро, – еле слышно засмеялся махо и тут же захлебнулся кашлем.
Дар прислонился латниром к камню. Сегодня был удивительный день! Сначала он научился «зрению травы», научился отдавать приказы животным – это были аспекты обучения махо. Но теперь ему удалось произвольно убрать полоски своего света – а это уже ни к махо, ни к цнбр не относилось! Он вспомнил ощущение вздоха кожей и несколько раз снова зажег и убрал этот свет. Все получалось безукоризненно. Попутно заметил, что произвольно может сохранять или отключать «ночное зрение» целиком. В пещерах стало совсем темно.
– Попробуй теперь «глаза травы», – прошептал махо.
Дар послушно расфокусировал зрение. Тут же мир вокруг него словно раздвинулся. Каменные стены, сдавливающие узкий коридор, превратились в полупрозрачные толщи мутноватой воды, окрашенной зеленым свечением. Их глубины темнели в отдалении.
– Я… вижу сквозь камень!
– Как и должен видеть махо вблизи своей травы, – сказал старик. – Видишь ли ты коридоры?
В ушах ответно прошуршало: «МЫ ВИДИМ…» – это были не слова, но чистый смысл.
И почти сразу в прозрачных глыбах скальных пород вдруг высветились длинные норы, пронизавшие гору. Их было много – часть близко, некоторые шли параллельно тому ходу, где они сейчас остановились. Более дальние тянулись во всевозможных направлениях – вбок, вверх, вниз. Он даже не представлял себе, насколько разветвлена тут система лабиринта – целый скальный город!
Одновременно Дар отчетливо осознал, что «зрение травы» было не столько способностью махо, сколько качеством внутренней цнбр, способной отвечать на поставленный вопрос хозяина тела. Он тут же спросил внутри себя, проверяя догадку: «Где находится подземный атат, который нужен старику?»
«АТАТ», – прошуршал тот
Взгляд травы протянулся налево, Дару пришлось повернуться, чтобы в темной дали скалы увидеть зеленый шар. Он светился так интенсивно, что даже отсюда казался этаким зеленым светилом.
– Молодец, – донесся, как через воду, голос махо. – Ты снова делаешь хорошо.
– Ты знаешь, что я вижу?
– Я могу видеть, как видишь ты, – ответил Ю-махо.
Было еще что-то, что стало заметно Дару в этот момент, – тонкие зеленые нити, оплетающие тело Ю-махо, он был запеленут в их кокон. Этого не происходило сегодня с уилисами или птицами в горах. Этого не было даже с самим махо тогда, на охоте. Оно появилось только после его ранения. Должно быть, так выглядело лечение цнбр, восстанавливавшей свою «тангровую половину». Дар детальнее посмотрел своим «зрением травы» на махо. Учитель так же, как и скалы, был полупрозрачной массой, похожей на сгусток слабо светящегося желе с двумя красными точками внутри на уровнях, где у тангра находятся голова и грудь. В местах ранений кокон зеленых нитей был намного плотнее. Стало заметно, что от него еле заметные нити тянутся через прозрачные скалы влево, туда, где вдали разгоралось зеленое солнце большой массы цнбр. Вот где прятались секреты чудесного исцеления! Теперь воочию Дар убедился в правоте рассказов Ходвата, что родной атат способен лечить воина. Но в таком случае, почему все это не было заметно у отаругов Хуурадана в боях с а'зардами? Память тут же властно перенесла Дара в напряженнейшие моменты атаки дромов на латнирные «спины» хуураданцев Саудрака. Вспомнились ползущие в центр строя воины, их пробитые латниры с обрубленными древками достов, с окровавленными железными наконечниками копий, торчащими из груди. Ни стонов, ни потери сознания… Тогда у Дара холодело сердце при одном взгляде на несчастных. А сейчас? Сейчас он чувствовал, что понимает секрет волшебства.
– Чувствовал ли ты боль, когда сталь пронзала твое тело? – задал он мучивший его вопрос.
– Очень хорошо, – сказал старик. – Твои силы махо увеличиваются с каждым мгновением. Ты уже видишь нити атата… Да, конечно, я чувствовал боль, боль и испуг всегда атакуют нас неожиданно. Но уже через мгновение ты готов к этому, и трава берет твою боль себе. До тех пор, пока ты не излечишься или не умрешь.
– Пока не умрешь?..
– Если твой атат далеко и силы травы минимальны. Я уже говорил тебе – тысячу марангов максимум. Это одна из причин, почему пока никто не воюет с йарбами Болотополья.
– Значит, твоя жизнь сейчас вне опасности?
– В этих горах мне ничто не может угрожать, если только не рассечь мое тело на части и разбросать их подальше друг от друга. Я – махо! – Старик дернулся, пытаясь гордо выпрямиться у него на руках и едва не соскользнув вниз.
Дар постарался перехватить его покрепче, чувствуя радость от того, что все складывается удачно.
– Эти двое приходили проверить, жив ли я еще, – продолжал старик. – А в основном убедиться, что я по-прежнему одинок. Им страшна сама мысль о восстановлении Иллайньера… Пропажа двух отаругов не останется незамеченной. Б'Рван обязательно хватится своих, и к Нортригу пришлют большую рать.
– Что они будут делать?
– Обыскивать пещеры. Может, даже приведут своего махо. Я должен буду им показаться. И я должен выглядеть совершенно здоровым. Иначе они перероют все вокруг и могут найти то, что им не положено…
Дар почувствовал новый приступ раскаяния. Но как было стерпеть издевательства над учителем, который раскрыл перед ним знание цнбр?
– Не расстраивайся, – сказал старик, – ты не мог этого предвидеть, а я слишком увлекся твоими успехами и выпустил из внимания врагов.