Миры неведомые
Шрифт:
Завязалась рукопашная схватка, но до храма было уже близко.
– Женщины и профессор, бегите!
– заорал во все горло Владимир.
– Мы их задержим.
Наташа, Индира и Паршин побежали изо всех сил. Им удалось достигнуть ступеней. Трое мужчин боролись.
Убеленный сединами академик Яхонтов поражал врагов точными ударами кулаков, потом выхватил тяжелый молоток, превратившийся в его руках в грозное оружие. Ли Сяо-ши, спокойный даже в ярости, методично наносил удар за ударом, отступая в то же время к храму. Владимир, которому ярость, казалось, удвоила силы, прикрывал отступление.
–
– закричал он, когда они вскочили на первые ступени.
– Бегите! Скорее!
Повинуясь команде. Яхонтов и Ли Сяо-ши бросились вверх по лестнице. Злобный вопль послышался со стороны марсиан. Они устремились за ними.
– Сюда! Сюда!
– кричали сверху.
Улучив момент, Владимир повернулся и в два прыжка достиг дверей храма. Здесь космонавты были под охраной закона.
12. Великий суд
Когда тяжелые ворота храма Неба закрылись, беглецы в изнеможении бросились прямо на холодный каменный пол. Только теперь они поняли, какого напряжения сил потребовали события последнего времени. Если в часы бегства и позже, в разгар ожесточенной схватки, они еще держались за счет исключительной внутренней собранности и целеустремленности, то сейчас наступила реакция.
Люди просто не могли двигаться и лежали, тяжело дыша, как рыбы, вытащенные из воды. Владимир, самый сильный, еще попытался пройти дальше, в глубь храма, чтобы найти лучшее место, но Яхонтов удержал его.
– Мы не знаем здешних обычаев, - сказал он.
– А если вы случайно оскорбите религиозные чувства верующих, нас объявят осквернителями святыни. Понимаете, что получится?
По древнему закону двери храма Неба никогда не закрывались. Каждый мог войти в любой час. Никто не имел права задавать вопросы тем, кто искал убежища. Этот старинный обычай и открывал астронавтам единственный путь к спасению.
Жрецы храма Неба слышали шум битвы, поняли, что происходит, но не вмешивались. Они скользили по помещению, как тени, и не говорили ни слова.
Высокие восьмигранные колонны, узкие внизу и широкие вверху, несли на себе тяжелую кровлю. Зеленый свет раннего утра проникал в помещение через круглые окна, расположенные под самой крышей. Внизу стоял таинственный полумрак. Разноцветные светильники на тяжелых серебряных подставках горели бледным пламенем и бросали голубые, зеленые, красные, лиловые полосы на каменные плиты пола и нижнюю часть колонн. Далеко в глубине сияли в лучах скрытых фонарей золотые ворота главного святилища.
Вдоль стен на черных каменных постаментах стояли колоссальные идолы. Их уродливые головы с золотыми и серебряными коронами скрывались в вышине.
Космонавты приютились у подножия одной из статуй. В торжественном безмолвии возвышалось над ними изваяние из кроваво-красного камня с четырьмя поджатыми, искривленными ногами и двумя парами рук, скрещенных на груди. Золотые браслеты и запястья украшали идола. Равнодушный взгляд единственного глаза, расположенного посредине головы, был обращен вдаль и, казалось, не замечал ничего, происходящего внизу. Двурогая серебряная тиара тускло блестела в изумрудном утреннем свете.
Если бы путешественники знали мифологию древнего
Когда они чуть-чуть пришли в себя и дневной свет стал достаточно сильным. Наташа всплеснула руками, увидав лица товарищей. Багровый кровоподтек на щеке, глубокая царапина на лбу, в клочья изорванная одежда, колотая рана на левом бедре, во многих местах следы засохшей крови, неизвестно, собственной или вражеской, - таким выглядел Владимир. Яхонтов тоже сильно пострадал. Он порвал рукав комбинезона, потерял головной убор и маску. Не лучше выглядел и Ли Сяо-ши. Паршин не получил ушибов, но страдал от простуды. Женщины не были ранены, но одежда их порвалась во многих местах. Борьба принесла им несколько царапин.
Обязанности врача исполняла Наташа. Небольшой запас перевязочных средств имелся в карманах. Коченеющими от холода руками Наташа промыла и перевязала раны. Индира наскоро заштопала одежду. Общими усилиями удалось придать более или менее приличный вид всем участникам экспедиции. Сергей Васильевич получил солидную дозу укрепляющего лекарства и пришел в себя.
Несколько капель коньяку, взятого запасливым Ли Сяо-ши при посещении ракеты, подняли силы и немного улучшили настроение космонавтов.
– Эх, умыться бы теперь, - произнес Владимир.
– Да!
– мечтательно протянула Индира.
– Представьте себе жгучее, яркое Солнце и священные воды Ганга, теплые, ласковые, нежно обнимающие тело. Или прибой океана! Морские волны набегают, поднимают тебя, освежают, выносят на берег. А потом омовение теплой и пресной водой. Мягкими, пушистыми простынями растереть свое тело, прямо-таки пахнущее чистотой.
– К чему священный Ганг и теплые воды тропических морей! Обыкновенная горячая ванна в московской квартире. Кусок душистого мыла и мочалка - вот и все, что надо для счастья, добавила Наташа.
– Хорошая русская баня и парильня!
– размечтался Владимир.
– А здесь так грязно и холодно!
– Да!
– послышался негромкий голос Паршина.
– О ванне и бане я даже не мечтаю. Но вот побриться бы не мешало! Кстати, объясните, наконец, где мы находимся и почему считаем себя в безопасности. Я же ничего не знаю.
Сергей Васильевич приходил в нормальное состояние.
Виктор Петрович рассказал об Элхабе и его советах, о праве убежища в храме Неба, о предстоящем Великом суде, где должна решиться их судьба.
Космонавты знали, что находятся в относительной безопасности, используя право убежища, но не имели никакого представления, как будет организован Великий суд, когда он соберется и как нужно вести себя в ближайшее время. Они сидели в ожидании на полу. Было холодно, потому что храм не отапливался. Глоток вина согрел ненадолго, но потом ноги и руки стали опять коченеть.
Такое времяпрепровождение менее всего отвечало характеру Владимира. Он легко переносил какие угодно лишения, смело шел навстречу опасности, но не выносил бездеятельности. Сначала он лежал притихший и мрачный. Потом на его лице появилось хорошо знакомое Наташе, да и другим космонавтам, сердитое выражение.