Миры неведомые
Шрифт:
Как всегда, больше всех говорил Шаповалов.
– Говорят, что ученые - это кабинетные люди, - вспомнил он что-то.
– Ничего подобного! На днях сижу я в обсерватории, вдруг звонок. Беру трубку. На экране Виктор Петрович. Шляпа на затылке, пальто застегнуто на одну пуговицу, галстук набок. Спрашиваю, в чем дело. Отвечает, что он на заводе. На каком заводе? Принимаю кислородные приборы. Надо бы проверить. В них, мол, придется жить и работать. Требует, чтобы я немедленно приехал. Называет адрес. «Сам проверял, говорит, но я худощавый, а вы самый полный из нас. Если сумеете пробыть два часа в этой штуке, значит, все в порядке».
– Поехали?
– спросила Надежда Павловна.
– А что же поделаешь - отправился. Приезжаю. Натягивают на меня какую-то резиновую одежду, вроде комбинезона, и застегивают клапаны. На голову надевают прозрачный шлем, а за плечи вешают ранец с кислородным аппаратом и велят, чтобы я ходил.
Надежда Павловна рассмеялась.
– Вам смешно, а меня и бегать заставляли, и тачку с грузом возить.
– Ну и что же?
– Последовало заключение: «Если вы, говорит, при вашем телосложении можете в этой штуке работать, значит, остальные и подавно сумеют… Принимаю заказ!» Пожал руку - и был таков.
Надежда Павловна опять рассмеялась.
– Это я сконструировал такие костюмы, - заметил Красницкий.
– Покорно вас благодарю!
– Не стоит.
– Заранее трепещу, что еще будет впереди, - поморщился астроном.
– Ничего особенного, - успокоил его Красницкий.
– Разве что в кратере вулкана придется побывать.
– Как вы сказали?
– переспросил астроном.
– В каком кратере?
– Это новая идея Ивана Платоновича, - объяснила Надежда Павловна.
Красницкий молча кивнул головой.
– Нет, вы все-таки объясните мне: в какой кратер нужно лезть?
– добивался Шаповалов.
– Надо найти на Земле место, - стал объяснять Красницкий, - похожее на Венеру. В смысле температуры, состава атмосферы и прочего. Где был бы аммиак и всякие прочие неприятности. Мы должны прожить там некоторое время. Думаю, что самое подходящее место - это Ключевская сопка на Камчатке.
– Этого только не хватало!
– рассердился астроном.
– Это еще не всё!
– рассмеялась Надежда Павловна.
– Вас ждут и более неприятные переживания. Виктор Петрович сейчас интересуется вопросами питания во время полета. Задача важная - найти продукты с малым весом при высокой калорийности. Институт физиологии ищет новых путей в питании.
– Если эти пути подсказал дорогой Иван Платонович, нас ждет весьма безрадостная жизнь…
– Пустяки!
– буркнул Красницкий.
– Просто мы хотим освободить человека от забот о переваривании пищи. Надо найти вещество, которое будет целиком и непосредственно усваиваться организмом.
– Надежда Павловна, - завопил астроном, - уберите от меня этого человека! Он готов лишить нас всех радостей бытия!
– Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть, - напомнил Красницкий.
– Слышал, слышал! Цицерон!… А сам небось рагу из соловьиных язычков ел.
– Это не он…
– Все равно. Надеюсь, больше вы ничего не придумали, Иван Платонович?
– Почти всё.
– Не совсем, - поправила Надежда Павловна.
– Виктор Петрович хочет, по совету Ивана Платоновича, соорудить модель ракеты и прожить в ней некоторое время. Питаться теми самыми продуктами, какие будут у вас в пути. Жить придется, понятно, в резиновых костюмах…
– Надо тренироваться еще на Земле, - добавил Красницкий.
– Да! Велики испытания, которые готовят для нас друзья… - меланхолично заметил астроном.
– Кроме этого, с вашей стороны ничего больше не угрожает?
– Угрожает, - ответил серьезным тоном Красницкий.
– Если мы не найдем подходящего топлива, экспедиция вообще не состоится.
– Как!
– встрепенулся Шаповалов, которому в глубине души не очень хотелось мчаться куда-то в межзвездные дали.
– Так!
Своеобразная манера выражать свои мысли, присущая Ивану Платоновичу, была хорошо известна всем. Шаповалов не обиделся на столь краткое и категорическое заявление. Он знал, что от Красницкого можно добиться толку, лишь задавая вопросы.
– Говорят, вы до сих пор никуда не ушли от доброй старой нефти?
– спросил он.
– Поискали бы чего-нибудь поновее!
– Ищем.
– И что же?
– Пробовали гидразин и трехфтористый хлор. Калорийность недостаточна.
– Значит, надо найти что-то другое.
– Взяли водород и фтор. Лучше, но тоже плохо. Он замолчал, полагая, что дал исчерпывающие объяснения.
– А есть ли вообще надежда на успех?
– добивался астроном.
– Быть может, я зря волнуюсь?
– Есть. Бораны и фтор.
Короткое замечание Ивана Платоновича имело глубокое содержание. Внимание ученых в последнее время все больше привлекали к себе два элемента, которым раньше не придавалось особого значения, - бор и кремний. По своим химическим свойствам они имеют ряд сходных черт с углеродом. Однако бесчисленные соединения углерода с водородом, кислородом, азотом и некоторыми другими элементами образуют все разнообразие растительного и животного мира, в то время как существующие в природе соединения бора и кремния весьма немногочисленны. Ученые решили искусственно создать то, чего не сделала природа. Они предвидели, что эти вещества будут обладать исключительно полезными свойствами. И они не ошиблись. Был получен целый ряд водородных соединений бора, так называемых боранов, о которых говорил Красницкий. Удалось получить и новые соединения кремния. Это были силаны и силиконы.
Многие из вновь открытых веществ оказались хорошими горючими, имеющими очень высокую калорийность. Если жидкие углеводороды, производные нефти, давали при соединении с кислородом скорость истечения газовой струи не более 2,5 километра в секунду, то жидкие бороводороды далеко их превосходили. Будь Красницкий более разговорчивым человеком, он мог бы рассказать, что опыты по соединению бороводородов с кислородом, произведенные в институте, где он являлся руководителем лаборатории жидких топлив, уже давали скорости истечения газов порядка 4 километров в секунду. Еще большие результаты обещали реакции соединения бороводородов с фтором. Таким путем удавалось получить огромное количество энергии и скорости, близкие к 4,5 километра в секунду. Вот что скрывалось за репликой Красницкого.