Миры Пола Андерсона. Т. 10. Сага о Хрольфе Жердинке
Шрифт:
— Наш отец погиб! Неужели он погиб?
— Да, — Регин тяжело вздохнул. — Я видел, как был повержен его стяг. Фроди напал на наш лагерь врасплох, мы пытались сплотиться у костров, потом я бежал…
— Я бы не бросил отца в беде, — проговорил Хельги, давясь слезами, которые он не сумел сдержать.
— Мы ничего не могли поделать, — ответил ему Регин, — кроме того, я должен был подумать о вас, его сыновьях. На рассвете мы стали искать друг друга, мы, люди с Исе-фьорда. Один из наших раненых, который лежал на поле боя, а потом собрался с силами и уполз, рассказал нам, как Фроди убил связанного Хальфдана. — Помолчав, наместник добавил: — Сперва они разговаривали. Потом Фроди сказал, что ему придется сделать это, чтобы объединить королевство и восстановить его в тех границах, какие были во дни Фроди Миротворца, в честь которого он назван. Хальфдан ответил ему как должно. Надеюсь, и вы когда-нибудь встретите смерть не хуже.
Аста мяла в руках полотенце.
— Детки! — зарыдала она.
Регин тяжело кивнул. Ветер ерошил его взмокшие от пота волосы. Над головой с криком кружила чайка.
— Не думаю, чтобы Фроди, затравив рысь, оставил рысят в логове, — сказал он и пристально посмотрел на мальчиков.
Хроару минуло двенадцать зим. Хельги — десять. Тем не менее младший брат был выше ростом и шире в плечах, чем невысокий и хрупкий старший. У обоих выгоревшие на солнце волосы копной падали на плечи, на загорелых лицах уже проступала общая всем Скъёльдунгам суровость, а большие глаза светились голубизной. Оба были одеты в кожаные куртки поверх серых домотканых рубах и суконные штаны. Хроар держал в руке палку, на которой только что вырезал руны, стараясь получше затвердить их, а у Хельги на поясе висели праща, кошель с камнями и охотничий нож.
— Я хотел бы… я мог бы лучше узнать отца, — прошептал Хроар.
— А я бы лучше отомстил за него, — проговорил Хельги, глотая слезы, но в его голосе прозвучало что-то недетское.
— Для этого вы должны выжить, — сказал Регин. — Мне не сберечь вас. Попытайся я оставить вас в этом доме, и мы все вместе сгорим в нем, после того как сюда придут люди Фроди. Лучше уж, чтобы мы, ваши друзья, выжили, потому что настанет день, когда мы вам пригодимся.
— Не могут же они прятаться по лесам как… как разбойники, — запричитала Аста.
Хельги вскинул голову:
— Мы прекрасно смогли бы жить и среди волков, приемная матушка.
— Может, и так. У волков, по крайней мере, нет мечей, — ответил Регин. — Ладно, я кое-что придумал, но об этом мы поговорим потом. — Он подошел к жене. — Дай-ка нам чего-нибудь поесть и глоток пива, а потом — спать. Боги всемогущие, как я хочу спать!
Ужин прошел в молчании.
Назавтра Регин встал до зари. Он подошел к постели, на которой братья спали вдвоем, разбудил их и знаком велел молчать. Мальчики тихо оделись и, выйдя из дому, спустились вслед за приемным отцом к берегу залива. Дело было в середине лета: под бледным небом, на котором слабо мерцало несколько звезд, морская гладь застыла как щит. Стараясь грести как можно тише, не громче плеска зыби, Регин медленно повез мальчиков на остров Вифиля.
Старик жил среди густой чащи, в крытой дерном землянке на северном краю острова. Едва они причалили, как из лесу, точно две черные тени, вылетели с устрашающим лаем охотничьи псы хозяина острова — Хопп и Хо, но, признав гостей, завиляли хвостами и принялись лизать им руки.
Недавно проснувшийся, Вифиль растапливал очаг посреди своей землянки. В ней было дымно и душно, в сумраке едва можно было различить небогатый скарб хозяина: нож, топор, сеть, костяные крючки для рыбной ловли, грубый стол из сланца, котел и, кроме того, дощечки с рунами и веревки, на которых были вывязаны непонятные узлы — с помощью этих дощечек и веревок Вифиль, по слухам, занимался колдовством. Старик выглядел куда как зловеще: высок ростом, седая долгая борода, поверх ветхой шерстяной одежды плащ, подбитый барсучьим мехом. Но глаза из-под мохнатых бровей смотрели по-доброму.
Регин поведал Вифилю обо всем, что произошло. Тот только согласно кивал, точно ему все было заранее известно.
— Надеюсь, ты сможешь укрыть мальчиков, — закончил наместник. — Я ума не приложу, как их иначе спасти.
Вифиль в задумчивости разгладил усы.
— Опасное это дело — идти супротив Фроди, — пробормотал он, но все же согласился помочь.
Регин на прощание обнял старика, сказал порывисто:
— Да будет с тобой удача!
— Сдается мне, что норны, стоявшие у колыбели этих мальчишек, напели им необычную судьбу, — ответил Вифиль.
Заря еще только занималась, а Регин уже торопливо возвращался домой. Весь этот день он объезжал берега Исе-фьорда, так чтобы все в округе могли его видеть. Пусть люди знают: Хроара и Хельги больше нет в его доме, он увез их, а куда — неизвестно.
Прежде чем спрятать детей в чаще, Вифиль накормил их хлебом, сыром и вяленой треской. В лесу у него был схорон, нечто вроде ямы, прикрытой ветвями и дерном, где он хранил мясо и молоко — было у него маленькое стадо. Лестницей служил наклонный еловый ствол, и по сучкам, как по ступенькам, можно было забраться в схорон. Старик вместе с мальчиками натаскал свежих ветвей, чтобы они полностью скрыли присутствие человека.
— Люди нового конунга станут, верно, обыскивать этот остров, — сказал Вифиль. — Этот Фроди — он не дурак, дознается, поди, что мы с вашим приемным отцом — старинные друзья. Может, конечно, и не найдут, коли вы будете хорониться, потому нельзя, чтобы кто-нибудь увидел вас на острове. Ну и я тоже… попробую сделать, что смогу.
Но что именно делал Вифиль в своей землянке и около дольмена, укрывшегося под сенью узловатых сосен, осталось для мальчиков тайной.
Вскоре Хельги и Хроар почти оправились от пережитого потрясения. Дети не умеют долго печалиться, а эти, кроме того, никогда не знали близко своего отца. Жизнь на острове пришлась мальчикам по душе. Пища, правда, была грубовата, но ведь молодым желудкам все нипочем, а спать на голой земле им доводилось во время охоты и прежде. Им нравилось даже то, что Вифиль почти всегда молчал, и они могли болтать друг с другом сколько душе угодно. Пока солнце стояло высоко, дети укрывались в чаще, рыская по ней вместе с псами старика, Хоппом и Хо, в поисках дичи и птичьих гнезд. Но после заката, белыми ночами им удавалось поплавать и даже портачить во фьорде. Иногда, когда они смотрели на усадьбу Регина на другом берегу пролива, им начинало казаться, что все их недавнее прошлое было лишь зыбким сном, который вот-вот растает.
Но спокойная жизнь продолжалась недолго. Когда попытки найти королевских сыновей во владениях Регина окончились ничем, конунг Фроди приказал своим воинам прочесать все королевство. В дальние земли и в ближние, на все стороны света — повсюду он разослал соглядатаев, посулив богатую награду за любое известие о своих племянниках и страшные казни тому, кто посмеет их укрывать. Но никто не сумел донести Фроди правду, только глаза королевы Сигрид все ярче блестели холодной насмешкой.
В конце концов Фроди решил, что дело нечисто, и послал за теми, кто сведущ в обращении с силами мрака.
Вскоре в королевских палатах Лейдры стали один за другим появляться гадалки и ведуны. Фроди приказал, чтобы они силой своей волшбы прочесали всю Данию до последнего островка, до последней шхеры. Но ведунам ничего не открылось.
Тогда Фроди сумел найти трех настоящих колдунов, таких, что не только владеют кое-какими заклинаниями да видят вещие сны, а таких, у которых волшебные зелья день и ночь кипят в ведьмином котле, таких, о которых в народе говорят: им по силам и ночной вихрь оседлать, им и мертвецы подвластны, и всякие твари еще пострашней мертвецов. Чаще всего такие колдуны были неприкаянными бродягами, от которых добрые люди старались держаться подальше. Едва колдуны появились во дворце, как слуги и рабы, зачуравшись, попрятались по углам, а самых смелых дружинников бросило в дрожь.