Миры Прота. Отчёт Прота на Ка-Пэкс
Шрифт:
— Правильно!
— Я купал его, потому что он не мог искупаться самостоятельно.
— Почему не мог?
— Ему трудно было двигать руками и ногами.
— Они были изранены?
— Сомневаюсь. У нас есть эффективные инструменты для лечения раненых.
— Тогда в чём его проблема?
— Не знаю.
— Он чувствовал боль?
— Да.
— Ты не дал ему обезболивающее? Кору балнока, например?
— Это не сильно ему помогло.
— Понял. А ты когда-нибудь купал его раньше?
— Нет.
— Хорошо. Ты сказал, что встречал его много раз. Как долго вы были знакомы?
— Какое-то
— Как так вышло? Разве капэксианцы не перемещаются постоянно с места на место?
— Он не мог долго ходить.
— А ты? Ты много путешествовал в этот период? Оставлял его одного?
— Дети путешествуют не так много, как взрослые. Как бы то ни было, мы, кажется, часто шли в одном направлении.
— Значит, вы часто виделись?
— Чаще, чем обычно. И что?
— И ты не знаешь, как его зовут.
— Я же сказал, что не знаю! — огрызнулся прот.
— После того, как ты ударился головой о дерево и потерял память, ты больше с ним не встречался?
— Никогда.
— Почему?
— Кто знает? Предполагаю, он двинулся дальше.
— А может, умер?
Казалось, это задело прота. Но он ответил просто:
— Возможно, конечно.
— Сколько ему было лет?
— Четыреста или около того.
— Достаточно молод по капэксианским меркам.
— Да, среднего возраста.
— Кто-то ещё на Ка-Пэкс умирал в этом возрасте?
— Очень редко.
— Но это вполне возможно.
— Да, возможно! Чего тут невозможного?
— Прот, я хочу, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем дать ответ. Мог ли этот дремер быть твоим отцом?
— Сомневаюсь, — ответил прот без колебаний.
— Почему?
— Я же говорил, что не встречал своего отца.
— Ты врёшь, прот, не так ли?
— Я? Я ни разу в жизни не врал.
— У капэксианцев много разных талантов, не так ли? Подозреваю, что один из них — это врать настолько убедительно, что все верят. Такое возможно?
— Конечно, возможно. Но это неправда.
— Ты ведь знаешь своего отца, да? Или подозреваешь, кто он.
— Я уже сто раз говорил, что не знаю!
— И ты соврал, прот.
— Нет, это не так!
— Тот мужчина в полом бревне — твой отец?
— Нет! То есть… Я не знаю, кто мой отец, разве ты не понимаешь? Это прос…
— Но ведь такая возможность не исключена!
— ДА, ЕСТЬ ТАКАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ, ЧЁРТ ПОДЕРИ!
Я отодвинулся.
— Спасибо, прот. Это всё на сегодня.
Я взял блокнот и начал делать записи. Через минуту я осмотрелся и обнаружил, что он уже ушёл. Как там коричневый прот? [112] Может, наша система образования и несовершенна, но и она нас кое-куда привела, да? [113] Ещё несколько лет за разговорами с «инопланетянином» и можно докопаться до сути — уверял я себя.
Но оставалось всего несколько недель, их не хватит даже на половину пути. Должен ли я потратить всё оставшееся время на Роберта, помогая ему «облегчить душу»? Может, тайна в том, что он причастен к смерти отца?
112
Отсылка к бессмысленной фразе «Как там коричневая корова?» (How now brown cow?), которая помогала Дэвиду Фридману, бывшему ментору Джина Брюэра, отвлечься.
113
В этом месте Джин пародирует прота, как бы вступая с ним в диалог. В конце предложения он использует то же самое немецкое «nicht wahr» (не так ли?), что и прот, когда отвечал на его вопросы.
Я обнаружил Жизель сидящей в комнате отдыха на любимом месте Фрэнки у окна — именно здесь семь с половиной лет назад Хауи увидел «голубую птицу счастья». Я спросил, о чём она думает.
— Ох, доктор Брюэр, я размышляла обо всех тех людях, которых мы оставим позади. Посмотри на Алекса, пытающегося выдать себя за кого-то другого. Он тратит свою драгоценную жизнь на ерунду. И другие пациенты. Большинство из них даже не знает, что именно делает их несчастными. Или живут в страхе чего-то неизвестного. Мы не сможем забрать их всех с собой. Грустно, правда?
Я не стал рисовать перспективы её собственного разочарования, когда окажется, что никто никуда не полетит. Вместо этого я рассказал о вчерашнем коротком разговоре с матерью Роба.
— Робин был очень близок с отцом, когда ему было шесть. Они вместе провели всё лето перед смертью Джеральда. Отец называл его «Робби», я сообщил это Фрэду. Ещё я узнал, что Джеральд страдал недержанием и даже носил подгузники. И ещё одна важная деталь: из-за счетов за лечение семья Портеров в ближайшее время могла потерять дом. Он был очень огорчён из-за этого.
— Дом? Но почему?
— Было нечем платить за лечение. Их финансовое состояние было ужасным. Подозреваю, именно по этой причине прот так ненавидит систему свободного предпринимательства!
— Но дом они так и не потеряли, верно?
— Верно. Жизнь отца была застрахована. Сумма выплат была небольшая, но её хватило на время откупиться от кредиторов.
Жизель на минуту задумалась.
— А что маме Роберта известно о…
— Не так много. Девочки уже спали в своей комнате. Беатриса услышала какой-то шум и пришла посмотреть, что случилось. Она нашла мёртвого мужа в ванне. Подумала, что он умер от сердечного приступа. Прот в этом не уверен. Сможешь достать копию свидетельства о смерти?
Жизель кивнула, шумно выдохнула и поплелась к выходу.
Перед тем как покинуть зал отдыха, я остановился возле Алекса, который сидел в кресле и листал огромную энциклопедию, изредка делая пометки в жёлтом блокноте. Посетители могли принять его за одного из сотрудников института, усердно изучающего сложную проблему одного из пациентов.
— Привет, Алекс. Как дела?
— Почти готово, — ответил тот вполголоса.
— Продолжай в том же духе, — пробормотал я. Уже на пути к выходу меня осенило, что он ответил совсем не в духе Алекса. Ну конечно! Пока он не поговорил с протом, никто и никогда не давал ему шанса побыть тем, кем он хотел бы быть (желание, которое преследует большинство людей даже в этих стенах). Я задумался, не поможет ли метод прота в работе с другими пациентами. Что, если мы будем потакать их прихотям? Давать шанс побыть теми, кем они хотели бы стать, хотя бы на время?