Миры Роберта Хайнлайна. Книга 5
Шрифт:
— Большинство — за. Первое предложение проходит.
— Внесите в протокол.
— Слушаюсь, сэр.
Некоторое время я оставался в полном замешательстве. Потом начал орать на нее, потом пытался образумить, но запутался в своих доводах и сказал, что она поступила просто подло. Действительно, я переписал акции на ее имя, но она-то прекрасно знала, что это всего-навсего подарок к нашей помолвке. Я и в мыслях не держал терять контроль над делом! Тьфу ты, я ведь даже в апреле уплатил за них налог. И если она выкинула такое, пока мы помолвлены, что же от нее можно ожидать, когда она станет моей женой?
Белл
— Дэн Дейвис, если вы думаете, что после всего, что здесь наговорили, я считаю себя помолвленной с вами, то вы еще глупее, чем я предполагала. — Она повернулась к Джентри: — Отвезешь меня домой, Майлз?
— Обязательно, дорогая.
Я хотел было что-то сказать, но махнул рукой и вымелся оттуда, даже не захватив шляпу. Самое время было убраться, а то я, пожалуй, прикончил бы Майлза; Белл-то, конечно, я и пальцем тронуть не смог бы.
В ту ночь мне было не до сна. Часа в четыре утра я вылез из кровати и сделал несколько телефонных звонков. К пяти тридцати я был уже у ворот фабрики с грузовичком, снабженным подъемным устройством. Правда, за срочность с меня содрали кругленькую сумму. Я намеревался открыть ворота, подогнать машину к разгрузочной платформе и перетащить «Фрэнка» в кузов.
На воротах висел новый замок.
Обдираясь о колючую проволоку, я перебрался через забор. Запертые ворота меня не беспокоили: в мастерской наверняка найдутся инструменты, чтобы их открыть.
Но замок входной двери мастерской тоже был заменен. Я стал прикидывать, что лучше — разбить стекло монтировкой или достать из кабины ломик и отжать им дверь. Вдруг кто-то заорал:
— Эй, ты! Руки вверх!
Рук я не поднял, но обернулся. Средних лет мужчина направил на меня револьвер размером с осадную пушку.
— Вы кто такой, черт возьми!
— А выкто?
— Я Дэн Дейвис — главный инженер этого предприятия.
Он немного обмяк, но миномет свой не опустил.
— Ну да, мне вас так и обрисовали. Но если при вас есть какой-нибудь документ, лучше вы его мне предъявите.
— Чего ради? Я ведь спросил вас, кто вы такой.
— Я-то? Да вы меня не знаете. Звать меня Джо Тодд из Мохавской службы охраны. Работаем по частным лицензиям. Уж вы-то должны знать нашу контору: ваша фирма уже несколько месяцев наш клиент. Но сегодня ночью я на спецзадании.
— Да ну? Тогда, если вам доверили ключ, отоприте дверь. Мне нужно войти в мастерскую. И бросьте целиться в меня из вашей базуки…
Дуло по-прежнему смотрело мне прямо в живот.
— Не могу сделать этого, правда. Первое дело — у меня нет ключа. Второе дело — у меня насчет вас приказ — не пускать вас вовнутрь. Вот за ворота я вас выпущу.
— Ладно, открывайте ворота. Но мне-то надо как раз вовнутрь. — Я оглянулся в поисках камня, которым можно было бы запустить в окно мастерской.
— Прошу вас, мистер Дейвис…
— Ну?
— Сожалею, что вы настаиваете. В ноги я вам стрелять не стану: стрелок из меня никудышный. Придется стрелять в живот. Пули в моей пушке разрывные, так что, если пальну — от вас куча дерьма останется.
Последний довод заставил меня отступить, хотя хотелось бы верить, что сделал я это по другой причине. Заглянув на всякий случай в окно мастерской, я не увидел
…Выпроводив меня за ворота, Тодд как ни в чем не бывало вручил мне конверт:
— Велено передать вам, если, мол, вы тут появитесь.
Письмо я прочел в кабине грузовика. Это было вполне официальное извещение.
«Дорогой мистер Дейвис!
На состоявшемся сегодня очередном собрании было единогласно решено в соответствии с параграфом третьим заключенного с Вами нашей корпорацией контракта отказаться от Ваших услуг; однако Вы остаетесь при этом нашим акционером. Убедительно просим Вас не посягать на собственность компании. Ваши личные вещи и бумаги будут направлены Вам заказной почтой.
Правление выражает Вам благодарность за оказанные услуги и сожалеет, что наши разногласия относительно планов компании на будущее вынудили нас на этот шаг.
Искренне Ваш
председатель правления и генеральный директор.
Я дважды перечитал письмо, прежде чем до меня дошло, что никакого контракта с «нашей фирмой» у меня никогда не было; тогда откуда ссылка на третий или какой-либо другой параграф?
К концу того же дня посыльный доставил запечатанную коробку в мотель, где я снимал номер. В посылке я обнаружил шляпу, настольный письменный прибор, логарифмическую линейку, книги, мою личную переписку и несколько документов. Но там не было ни описаний, ни чертежей, сделанных мною в процессе создания «Фрэнка».
Некоторые документы содержали весьма любопытные сведения, например, оказавшийся среди бумаг мой «контракт». Тот самый «третий параграф», оказывается, позволял им выставить меня на улицу без обычного трехмесячного пособия. Но еще более любопытным являлся «седьмой параграф». Он опирался на новейший антирабочий закон, по которому уволенный не имел права в течение пяти лет поступить на работу в конкурирующую фирму. Его бывший хозяин мог рассчитаться с ним наличными и по своему усмотрению принимать или не принимать его снова на службу. То есть другими словами, я мог вернуться на работу в любой момент, когда захочу, со шляпой в протянутой руке, умоляя Майлза и Белл взять меня обратно. Может, для этого они и вернули мне шляпу?
Долгих пять лет я не мог без их согласия работать в области разработки механизмов для облегчения домашнего труда. Да мне легче было горло себе перерезать.
Среди документов имелись и копии всех моих патентов (на «горничную», «Вилли-окномоя» и прочую мелочь), право на владение которыми, как оказалось, я передал фирме «Горничная инкорпорейтед»; оформлено все было как положено. «Ловкий Фрэнк», конечно, не был запатентован. Так я тогда думал, а как на самом деле — выяснилось позже.
Но я никогда не передавал никакого права на патенты фирме; даже не давал формального разрешения на их использование. Я не видел смысла в этом, — ведь «Горничная инкорпорейтед» была моим детищем.