Мишень для сердечных ударов
Шрифт:
Витя Шилов, который обычно выручал меня в подобных ситуациях, умотал в столицу на какую-то конференцию компьютерных гениев, поэтому мне пришлось воспользоваться помощью человека непосвященного.
Утром, когда хозяин убежал на очередную процедуру реставрации пошатнувшейся красоты, я затолкала альбом Ирины в пакет и поехала в уже знакомую мне фотомастерскую. Приемщик и мастер в одном лице не узнал в невзрачной девице, стоящей перед ним, ту авантюристку, которая недавно купила у него копии файлов с кладбищенских овалов. Он выслушал мою просьбу, недоверчиво хмыкнул и заявил:
– А зачем тебе?
– Надо.
– Ничего себе, без вопросов. А вдруг ты чего незаконное задумала?
– Да ты на меня посмотри, – предложила я. – Какая из меня уголовница? И вообще, можно подумать, что к тебе никогда с необычными просьбами не обращались.
– Ну, обращались. А я все равно должен знать. Ты же понимаешь, работа стоит немало, одеваешься ты явно не в бутике, скажи, будет нормальная тетка отваливать такие бабки просто так?
Я понимала, что парня просто гложет любопытство, фотоателье находилось не в престижном районе, работы было явно мало: сколько раз я уже заходила, а еще ни разу не заставала ни одного посетителя. Ладно, удовлетворим его потребность в общении. Я накуксилась, выдавила из себя скупую слезу и плаксивым голоском объяснила:
– Да люблю я его, гада, люблю! С детского садика. Как влюбилась еще тогда, так и жить без него не могу. А он, как все мужики, внешнюю красоту видит, а внутреннюю – фигушки. Видишь, пришлось даже с его женой подружиться, в доверие втереться. Как я его только не соблазняла! Сколько раз подходящие ситуации возникали! А он даже смотреть на меня не хочет.
– Да плюнь ты на него, – проявил неожиданное сочувствие парень, – смотри, сколько мужиков вокруг ходит, это твой такой упертый, а другие податливее будут. Вот я, например, с тобой бы лег, – добавил он после непродолжительной паузы и поднял голову от осознания собственного благородства. – Ты смотри, обращайся, если что.
– Обращусь, – всхлипнула я, – только альбом ты мне все равно сделай. Посмотрю, помечтаю, может, и перегорит. Это вы издалека все милые, а в браке, говорят, каждый первый – гад.
– Сделаю, – согласился он, – идем, надо тебя в разных ракурсах нащелкать. Не могу же я на всех снимках одну физиономию ставить. Только учти, я не профессионал, человек знающий сразу поймет, что перед ним фотомонтаж.
– Ничего, – согласилась я, – это же только для меня. Только ты все равно постарайся, я не хочу на фотках с вывернутой шеей стоять. И прическу ее оставь.
– Зачем? У тебя светлые прямые волосы, это гораздо красивее, чем ее темные.
– Хочу.
Мастер в течение суток отцифровал семейную хронику и с помощью фотошопа заменил лицо Ирины на мою непрезентабельную мордашку. Старый альбом я положила на место, а новый, почти полностью его дублирующий, спрятала до наступления нужного момента.
Кроме того, я произвела еще ряд манипуляций с некоторыми предметами, принадлежащими Ирине. Все это время я была предельно ласкова и предупредительна с Сергеем. Моей целью было поселить в его душе покой и приручить к своей персоне. Он должен был привыкнуть, что дома его ждет тихая, незаметная, совершенно безопасная и очень удобная домработница, которая к тому же платит за счастье делать ему бутерброды по утрам и закидывать в стиральную машинку его несвежие шмотки.
Позволив ему пару дней понежиться в лучах тихого благополучия, я подкинула ему первую наживку.
– Сегодня как ты просил, – плюхнула я на стол тарелку с капустными листьями. – Сама наломала.
– А где бутерброды? – поднял он полный недоумения взгляд.
– Ты же сказал, что сегодня разгрузочный день! Я тебе говорю: «От капусты пучит», а ты: «Зато жир хорошо сходит». Сам сказал, что раз в неделю на капусте сидишь.
– Когда это я такое говорил? Я вообще никогда разгрузочных дней не устраивал, при разумной физической нагрузке в них нет никакой необходимости. Смотри, ни грамма жира!
– Я что, дура, по-твоему? Ты вчера вечером приволок пять кочанов, четыре велел убрать, а пятый разобрать на листья и кормить тебя сегодня только ими. Я еще хотела салатик постругать с майонезом, а ты чуть в истерику не впал, помнишь?
– Да? – задумался он. – Не помню. А, понял, опять началось это, раздвоение. Надо же, как накрыло! Веришь ли, я думал, что вчера весь вечер телек смотрел, а оказывается, за капустой бегал. Нет, мне это что-то не очень нравится. Как-то неуютно сознавать, что твое тело вытворяет, что хочет. Интересно, чем я вчера еще занимался?
– А ты дневник веди, – подсказала я, – каждый вечер садись за компьютер и записывай все, что происходило в течение дня. Утром встанешь, прочтешь, и – сам себе хозяин. А то, правда, неприятно как-то.
– Точно, – обрадовался он, – только как мое второе «я» узнает, что надо вести записи?
– Я выручу, – согласилась я, – мы с ним, вроде, тоже ладим, скажу, что ты попросил. Оно у тебя не очень вредное, согласится.
– Клево, – обрадовался Сергей. – Может, мы с ним в контакт войдем и переписываться будем?
Я закатила глаза, изобразила глубокой раздумье и вдруг заорала:
– Слушай, а ведь это потрясающая идея! Эту переписку можно будет продать какому-нибудь ученому или просто издать, как художественное произведение. Представляешь, сколько бабок огребешь? Вообще никогда работать не надо будет!
– Ага, – завороженно повторил за мной Сергей, – и работать никогда не надо будет.
Теперь я была уверена в том, что дневник, созданный им и подредактированный мною, будет в ближайшее время его любимым детищем. Поверивший в то, что он заказывал именно этот завтрак, Сергей уныло жевал капустные листья. Я разлила по чашкам кофе, поставила перед собой тарелку с бутербродами. Он с тоской посмотрел на аппетитно расползающийся сыр на моих тостах, отодвинул миску с листьями и отхлебнул кофе. Внезапно он закашлялся, подскочил к раковине, выплеснул кофе и начал отчаянно отплевываться. Потом выхватил мою чашку и выплеснул ее содержимое в раковину.
– Ты где брала кофе? – закончив плеваться, выговорил он.
– Как обычно, в банке с надписью «Ирочка». Извини, лень было ставить две джезвы и варить два разных вида, сварила в одной. Я же не думала, что ты такой зануда. Ладно, в следующий раз сварю тебе из баночки «Сережа».
– А вчера ты из какой банки порошок брала?
– «Ирина». Обожаю кофе с корицей!
– И я его пил? – с ужасом в глазах спросил он.
– Пил, – утвердительно ответила я.
– И ничего?
– Как видишь. А что должно было случиться? Это какой-то особый женский кофе? От него грудь вырастает и волосатость уменьшается?