Мисс Динамо
Шрифт:
– Зачем она вообще к нему приближалась?! – кричу не менее яростно.
Поднимаюсь в свою комнату и падаю на колени, чтобы заглянуть под свою кровать, где, свернувшись в клубок, жалобно поскуливал Фунтик.
– Иди ко мне, милый. Ну же, – протягиваю вперед руку и только после того, как ее со всех сторон обнюхали и облизали, он делает первые, немного неуверенные на трясущихся лапах шажки.
Пока я отчаянно пыталась успокоить фунтика, стараясь изо всех сил не слышать крики матери, за моей спиной всхлипывала Варя, но я старалась не обращать на них внимание. Если я начну
Пока папа пытался лаконично укротить буйный нрав родительницы, у меня было время, чтобы как можно скорее прибрать за Фунтиком и помыть его самого.
Помимо пены изо рта во время эпилептического припадка он еще хорошенько извалялся в земле из-под цветка.
Последний приступ был в феврале, и я даже обрадовалась, что уже более полугода мы обходим этот недуг стороной, но неприятности, как говорится, приходят без предупреждения.
– Я… – тихий всхлип Вари резал по самому сердцу. – Я просто х-хотела дать ему попить… П-потому ч-что миска была пуста… А п-потом он начал скулить и упал на бок… – утирая рукавом кофты заплаканные глаза, второй рукой она крепко сжимала ту самую поилку для Фунтика. – И я ис-испуагла-ась…
Былая злость на сестру уступила место разъедающему до костей чувству стыда и вины.
– Я н-не знала, как ему п-помочь… П-прости…
Первое, что мне хотелось сделать – это обнять Варю и извиниться перед ней за то, что накричала ни за что, но моим планам не было суждено сбыться. В мою комнату словно вихрь влетает родительница и от заплаканного лица младшей впадает в еще большую ярость.
– Ты снова довела ее до слез?! – от ее крика чуть ли не трещали стекла на окнах.
– Я просто…
– Замолчи! – словно плетью она затыкает меня. – Мне уже осточертело расхлебывать проблемы из-за тебя и твоей псины..!
– У него вообще-то есть имя, если ты забыла! – иду наперекор, прекрасно понимая, что тем самым только подливаю масло в огонь.
– Пока он живет в моем доме и ест на мои деньги, я буду звать его, как только захочу!
– Неужели в тебе нет и капли сочувствия к тому, кто мне так дорог?! Фунтик – единственный в этом доме, кто заботится обо мне как может, и переживает, когда я долго не возвращаюсь домой! – из-за спины родительницы вижу лицо папы, но по его неуверенному взгляду понимаю, что влезать в нашу перепалку он не будет, пока наши эмоции не сойдут на минимум.
– Ты сама дала слово, то будешь заботиться о нем! Зачем держать в доме того, от кого одни проблемы…
– Потому что в этом доме я важна только ему! Признай уже, что как дочь ты меня на дух не переносишь. В отличии от Вари, я – балласт, от которого ты желаешь как можно скорее избавиться. Поэтому и таскаешь меня по свиданиям вслепую в надежде, что я не только съеду отсюда, дав вам, наконец, спокойно дышать, но и получить из этого коммерческую выгоду.
Надоело сдерживать в себе то, что так долго рвалось наружу.
Вижу трясущиеся плотно сжатые губы родительницы перед тем, как получить от нее затыкающую пощечину.
Казалось, даже птицы петь перестали за окном.
– Неблагодарная… – шепчет она.
Щека пылает огнем.
В ее глазах вижу испуг и осознание того, что же она только что сделала.
– Марина… – разочарованный голос отца кажется громом среди ясного неба в моей комнате.
– Если ты и правда так того желаешь, то не смею томить тебя ожиданием, – мне в колено тычет носом Фунтик, и только благодаря ему я могу из последних сил держать лицо.
Снимаю с шеи кулон, который подарили мне родители на новый год, когда я была еще единственным, и хоть немного любимым ребенком. Единственная дорогая финансово и эмоционально от них вещь для меня. Бросаю тот в ноги родительнице. Теперь я даже в уме не могу назвать эту женщину «мамой». Буквы словно бритвы режут, стоит мне попробовать произнести это слово.
– Кристина… Я же просила тебя следить за псом… – пытается снова гнуть свою линию женщина, но уже не с таким энтузиазмом, и даже с каплей вины на лице.
– Больше он вас не потревожит, – достаю из шкафа заранее приготовленную сумку с одеждой на один из случаев, когда я резко уходила жить в Розе на несколько дней из-за подобных стычек. – Как, собственно, и я.
Мой голос тих и спокоен, как и я сама.
– Мама… – шепчет Варя, дергая подол сарафана родительницы, не переставая следить за моими сборами. – П-почему Кристина собирает вещи..?
Знала бы ты, милая сестренка, как мне уже надоело отражать беспочвенные атаки в свою сторону от этой женщины, сама бы уже давно вылетела из этого дома, как пробка из бутылки с шампанским.
– Вот куда ты сейчас собралась? Опять к Розе на пару дней, пока деньги не закончатся? – из моих рук пытаются вырвать спортивную сумку с вещами, но я все же с усилием отвоевываю ее обратно.
– У меня и так их почти нет. Только за ее счет и гуляем, – неожиданно осознаю этот факт и от этого мне становится еще хуже. – Ты ведь скорее тарелку собачьего корма съешь, чем дашь мне карманные деньги.
– Потому что я не хочу, чтобы ты тратила их на всякую ерунду! – снова пытается перетянуть на себя одело. – Сейчас для тебя важнее выйти замуж или же окончить институт с красным дипломом, чтобы хоть как-то потом выжить в обществе. Ты и так школу окончила с одними четверками. А про экзамены я вообще молчу! Из-за низких баллов тебе пришлось поступать платно, хотя могла бы и на бюджет, чтобы хоть как-то сэкономить деньги семьи!
– А как бы я с отличием окончила школу, если ты даже во время декрета занималась своей карьерой!? Чтобы вечно плачущий ребенок не мешал тебе, оставляла его постоянно со мной! Я даже школу пропускала по несколько дней и с трудом сама осваивала новые темы! – достаю с пола игрушку Вари, которая только Богу известно, как оказалась в моей комнате, и кидаю туда же, куда и кулон. – Вы мне игрушки только на дни рождения дарили! А остальные нам отдавали твои подруги, чьи дети уже наигрались в свои и забыли о них. Такие, как эта, о которых Варя уже и не помнит. Ей вы дарите их даже за капризы, а потом мешками выкидываете, в то время как я лишь получала затрещины от вас.