Мисс Лягушка в поисках счастья

Кенли Мэри

— Люди. Вечно уверены в своей правоте и в непреложности правил, о которых знают так мало.

Мать Иегуния опомнилась и затряслась, трусливо отбегая к задней части погреба -храма.

— В-вы не можете меня убить! У меня большие связи! Королевская семья, столичные лорды, даже иностранные послы пользуются услугами моих девочек.

Я невольно восхитилась обширным списком клиентов. А мать -настоятельница не промах, да?

— Какая жалость, - Вальдес поставил меня на ноги и с нескрываемым ехидством развёл руками в разные

стороны, - я-то услугами ваших девочек попользоваться не успел, а значит, вполне могу и убить.

Иегуния прониклась. И заверещала, как свинья на бойне. От её крика я аж подскочила и, не желая выслушивать пронзительные вопли, схватила ближайшую бутылку вина, угрожающе ею потрясая.

— Будешь орать - получишь по черепушке, - грозно заявила я.

В конце нужно злобно расхохотаться? Или нет? Я не очень хороша в том, что касается запугивания...

— В-вы...
– Иегуния явно боялась Вальдеса, а теперь и меня опасалась.
– Вы просто угрожаете престарелой даме. Бог не простит вас!

— Помнится, ещё недавно ты сетовала на отсутствие у нас души, - лениво напомнил Вальдес, - так какое нам дело до твоего бога?

И то верно.

— Я.
– женщина запнулась, лихорадочно раздумывая.

— Лучше бы вам начать говорить, мать Иегуния, - процедил сквозь зубы Вальдес, - мои нервы не железные, а, судя по скорости вашего бега. Грешки вы не замаливали.

Иегуния возмутилась:

— Я совершенно невинна!

— Мы можем начать её пытать, - деловито предложила я, гремя халявными бутылками, -есть же разные интересные методы допроса.

Вы не подумайте, я не серьёзно! Просто пытаюсь надавить на Иегунию. Это для её же блага: злой Хранитель - беспощадный Хранитель.

Настоятельница побледнела, а Акорциус заинтересованно обратился ко мне:

— Вот как? И какие же методы тебе известны?

Парень, да я выходные у инквизиторов провела!

— Пытка водой, макание в озеро.
– я запнулась. Что там ещё по списку было? Поймав жгучий взгляд Вальдеса, решила импровизировать:

— Пояс верности, в конце концов!

Повисла немного неловкая тишина.

— Уж извини, но в чем смысл последней пытки?
– вежливо уточнил Акорциус.

— Железные труселя одевают на тебя, а ключик - фьюить. Выбрасывают!
– начала я рассказ, придав своему виду таинственности.
– Так всю жизнь и придётся поживать.

— Как?
– не понял Вальдес.

— Без секса, - припечатала я, - но, знаешь... Железо, конечно, можно и накалить... Или горячее масло в трусы влить. Вариантов - несметное множество.

Теперь кажется, что у меня могла бы быть успешная карьера инквизитора. Вон как Иегуния впечатлилась услышанным.

— П-постойте, только не пояс! Я. Я всё скажу, - она тяжело вздохнула, явно пытаясь собраться с мыслями, - да, это я виновата. Но из этого получилась отменная сладость! В столице она стала неимоверно популярной!

Мы с Вальдесом немного ошалели от внезапного признания и ещё раз переглянулись. Штирлиц никогда не был так близок к провалу.

— Какая ещё сладость?
– зашипел Вальдес не своим голосом.

— Хорошо, расскажите об этом всем!
– истерично взвизгнула Иегуния.
– У монастыря не хватало денег на содержание и я начала делать сладости из испражнений птиц. Да-да, столичное «птичье молоко», на самом деле, вовсе не молоко.

Совершенно. Справедливо? Птицу же нельзя подоить.

— Женщина, кому в здравом уме интересна тайна твоего молока?
– устало проронил змей.

— А о каких ещё грешках идёт речь?
– нахмурилась она.
– Или вы про вино? Да, погреб на древней земле немного кощунственно, но место настолько удобное.

— Где Сердце Перепутья?!
– рявкнул Вальдес так громко, что даже стены затряслись. Иегуния замерла и начала мелко дрожать:

— Я н-не понимаю.

— Живой цветок из кристаллов, - медленно проговорил Акорциус, - светится ярче жемчужин.

— А.
– женщина странно закашлялась, а потом едва слышно проронила.
– У меня его нет.

Пальцы Вальдеса сжались в кулаки. О-опасно! Мы находимся в шаге от катастрофы!

— Правда нет!
– Иегуния прижалась к стене.
– Я е-его отдала. Возлюбленному. Он очень просил и вот.

Я не успела и глазом моргнуть, как Акорциус переместился к матери -настоятельнице и схватил её за шкирку. Взгляд змея полыхал яростью:

Имя!

— А... А-а-а!
– протяжно завыла женщина и сдавленно призналась.
– Анфилиус...

И в тот момент настала моя очередь выть:

— Г лавный инквизитор?!

Вот-те раз! Если у него Сердце Перепутья. Думаю. Это грозит нам о -очень большими проблемами.

Вальдес тоже это осознал. Он брезгливо отпустил Иегунию и зарычал:

— Только время зря потеряли.

А потом пошёл на выход, попутно потащив меня за собой. Я боялась злить Хранителя, когда он находился в таком состоянии. И ежу понятно, что мы в дерьме.

Глубоко и надолго.

— Анфилиус. Может как-то использовать силу реликвии?
– тихо спросила я, пока что слабо представляя истинную мощь той вещицы.

Хранитель ответил не сразу. Когда мы вышли наружу, вновь к развалинам монастыря, он сипло выдохнул, закатывая глаза к небу и, наконец, проговорил:

— Будучи человеком, едва ли он представляет ценность Сердца Перепутья. Инквизиторы тяготеют к различным артефактам древности, но, по сути. Они - лишь бесполезные цацки. Некоторые, впрочем. Имеют кое-какую силу и могут негативно воздействовать на нечисть.

Я сглотнула. Шрам на руке начал зудеть, будто напоминая о том дне, когда мы с Анфилиусом встретились. Вальдес схватил меня за руку и задумчиво погладил край ожога большим пальцем.