Миссис Цукерберг
Шрифт:
Вы уже знаете, что семья Чан пересекла океан на утлом суденышке, которое неизвестно как держалось на плаву. Тем не менее, оно благополучно добралось до берегов Америки, где началась новая глава в истории этой семьи. А что было до этого? А до этого была тяжелая, голодная жизнь во Вьетнаме. История семьи Чан тесно связана с крупнейшим военным конфликтом второй половины XX века, конфликтом, который оставил заметный след в новейшей истории США и Индокитая. Продолжавшиеся с конца 1950-х и почти до начала 1980-х годов войны в Корее, Южном и Северном Вьетнаме, Камбодже и Лаосе, регулярные авианалеты и бомбардировки, партизанские боевые действия, ввод иностранных войск – все это вынудило многие семьи покинуть родину и отправиться на поиски лучших возможностей. Люди из Юго-Восточной Азии бежали не то что семьями – толпами. Как придется и на чем придется. В те годы появился даже специальный термин, которым называли беженцев, «люди в лодках»,
«Я выросла в семье иммигрантов. Моя мама работала на двух работах все мое детство. Мои бабушка с дедушкой не говорят на английском, и я делала все, что могла, чтобы помочь им ориентироваться в новой стране, когда они перебрались в США».
Потоки беженцев из стран Азии не иссякли и после окончания войны. Те, кто уцелел, вынуждены были голодать. Разруха была полной, а тут еще появился новый враг – красные кхмеры в Камбодже. Камбоджа и Вьетнам враждовали друг с другом с незапамятных времен, но в начале 1970-х годов ситуация еще больше обострилась. С пришествием к власти Пол Пота, лидера красных кхмеров, армия прокоммунистического Северного Вьетнама поддерживала его, принимая активное участие в гражданской войне на территории Камбоджи. Пол Пот, отличавшийся звериной жестокостью, распорядился найти те семьи, которые до войны были достаточно зажиточными, и отправить их на «перевоспитание» в так называемые трудовые лагеря (на самом деле это были лагеря смерти). Больше всего доставалось смешанным семьям, где муж или жена были выходцами из Китая или Кореи. Красные кхмеры проводили допросы с пристрастием, которые часто заканчивались тем, что невинных людей попросту забивали. Выясняли про родственников, живущих в других странах, обещали найти и расправиться с ними. Пытаясь убежать от этого кошмара, вьетнамцы и камбоджийцы пускались в путь по океану. Им нечем было кормить своих детей, и они не знали, как защитить своих близких. Оставаться в стране для многих было равносильно смерти.
На лодках в путь пускались ночью – так было больше шансов отчалить от берега незамеченными. У многих теплилась надежда, что их подберут проходящие суда, но часто такие надежды были тщетны – даже несмотря на выброшенный с лодки белый флаг беженцев не спешили поднимать на борт. Скорбное путешествие могло затянуться на недели и месяцы. Людей мучили голод и жажда: съестные припасы заканчивались мгновенно, а пресную воду приходилось распределять так, чтобы на каждого пассажира приходилось хотя бы по стакану в день. Добавьте сюда шторма и ветры, а когда штиль в разгар лета – палящий зной. В отчаянии многие прыгали за борт или же пытались поджечь собственную лодку – настолько страшным казалось оставаться одним посреди океана. Проходящие суда… Если какой-то капитан и хотел проявить милосердие, ему приходилось вести радиопереговоры с хозяевами судна: «Разрешите, сэр, взять на борт беженцев, разрешите доставить их до ближайшего порта…» И еще неизвестно, согласится ли ближайший порт принять их. А если согласится, то где разместит и на каких условиях. Ступить на твердую сушу еще не означало для беженцев конца страданий: мир оказался не готов к массовому наплыву переселенцев из стран Азии – 1970–1980-е годы стали настоящей гуманитарной катастрофой, решение которой пришлось искать чуть ли не на ощупь.
Соединенные Штаты Америки после Второй Индокитайской войны приняли на своей территории примерно 100 тысяч беженцев из Вьетнама, в числе которых были и родители Присциллы.
Несмотря на кажущееся гостеприимство, несмотря на прозвище «плавильный котел наций», Соединенные Штаты во все времена весьма скептически относились к беженцам, а современная американская политика в отношении мигрантов сформировалась после окончания Второй мировой войны, когда Америка отказала в убежище тысячам евреев, спасавшихся от фашизма. Незадолго до окончания войны в политических кругах Америки ходили разговоры о том, что США возьмут на себя моральные и прочие обязательства по размещению беженцев, однако спустя три года после окончания боевых действий конгресс США принял весьма неоднозначный закон о мигрантах – закон, который откровенно дискриминировал права евреев и католиков. Правящий в то время президент Гарри Трумэн был настолько возмущен этим законом, «противоречащим американскому чувству справедливости», что даже хотел воспользоваться своим правом вето, но благими
На что жаловались американцы? Коренные американцы (мы вовсе не индейцев имеем в виду) жаловались на то, что беженцы не «поддаются ассимиляции», что они «политически неблагонадежны», что они прибыли в Америку, чтобы подорвать систему социального обеспечения. Недовольство стало причиной конфликтов во многих городах по всей стране… А сами беженцы, они же мигранты, вынуждены были долгие месяцы и годы проводить в фильтрационных лагерях, дожидаясь официального разрешения жить на территории Соединенных Штатов…
Лагеря для беженцев никогда и нигде не отличались особым комфортом. В лучшем случае – здания барачного типа, в худшем – палаточные городки, где в стесненных условиях проживало огромное количество людей. Настоящий человеческий муравейник… Но в этом отношении выходцам из Юго-Восточной Азии многого и не нужно было – их родные страны в те годы не могли похвастаться высоким уровнем жизни, да и к голоду они привыкли. В самом деле, взять тот же Вьетнам. Во Вьетнаме были игрушечные дома-лачуги, в которых жили огромные семьи, причем в доме вся семья часто только спала, а основная жизнь проходила на улице. Вьетнамцы привыкли довольствоваться тем, что у них есть (самой малостью), и они с детства привыкли работать не покладая рук (дети с малых лет во всем помогают взрослым). Кормятся они тем, что им дает природа, – выращивают рис, овощи, ловят рыбу.
Работают вьетнамцы быстро и качественно – как ни странно, эта их особенность едва не привела к еще большим скандалам с местными жителями: после того как владельцы предприятий в порядке эксперимента взяли на работу беженцев, оказалось, что те всё делают без лишних слов, денег много не просят и профсоюзами не грозят. Коренные американцы так не работают, и понятно, кого было выгоднее нанимать. Была у выходцев из Вьетнама и еще одна особенность, которая многим пришлась по душе: даже при том, что в местах, где жили беженцы, отсутствовала канализация (вместо унитаза – яма в земле, а вместо водопровода – колодцы и колонки), они умудрялись выглядеть на удивление чисто и аккуратно. Всегда умыты и причесаны, волосок к волоску, брюки и рубашки (при наличии электричества) всегда выглажены и даже ногти вычищены. Позитивным образом беженцев воспользовались те, кто лоббировал приток дешевой рабочей силы – именно такой «дешевой рабочей силой» считались и родители Присциллы.
В 1970–1980-х годах Америка приняла у себя наибольшее число выходцев из азиатских стран – сегодня там самая большая вьетнамская община в мире (справедливости ради отметим, что такие общины есть и в других странах). Она – четвертая по величине после китайской, филиппинской и индийской, и основная масса вьетнамцев – более миллиона – попала в Америку после того, как в 1976 году перестал существовать относительно независимый от социалистических идей Южный Вьетнам (эта часть страны объединилась с Северным Вьетнамом в единую Социалистическую Республику Вьетнам).
Когда будущие родители Присциллы получили возможность легально жить в США, они поняли, что их главная проблема – отсутствие хорошего образования. По-английски говорила только Ивонн, да и то не слишком бойко, а знания, полученные на родине в рыбацких деревушках, не позволяли устроиться на хорошую работу. Но молодая семья не унывала. После того как они обосновались в Бостоне, на протяжении нескольких лет они трудились в ресторане. Не в своем, понятно. Но и помимо этого Дэннис и Ивонн старались где-нибудь подработать. Восемнадцать часов в сутки – именно столько длился их рабочий день. Попробуйте представить – шесть часов на то, чтобы решить какие-то личные проблемы и поспать, и снова на работу. Но их можно понять – они шли к своей заветной цели: хотели накопить достаточно денег, чтобы открыть уже собственный ресторан, а главное – дать своим детям те возможности, которых оказались лишены сами.
К тому моменту, когда семья все-таки осуществила свою мечту – открыла ресторанчик под названием «Вкус Азии», – у Дэна и Ивонн было уже трое детей: Присцилла и ее младшие сестры, Элейн и Мишель. Все девочки родились на новой родине, в США.
Супруги Чан, без сомнения, по-настоящему любили своих детей. Они не закармливали их сладостями, не водили по паркам развлечений, но постарались вложить в их головы правильные мысли, научили их думать и работать, ставить те цели, достижение которых в будущем позволит полностью реализоваться. И они, конечно, старались обеспечить финансовую составляющую того, чтобы у их девочек сбылись американские мечты.