Миссия для чужеземца
Шрифт:
— И я, — подтвердил Саш.
— Дан! — позвал парня Хейграст. — Ты словно окаменел. Пора бы уже привыкнуть, что элбаны смертны. Дорога не ждет.
— Все смертны, — пробормотал Ангес. — Только привыкать к этому не хочется.
«Пора бы уже привыкнуть, что элбаны смертны». Эти слова Хейграста стояли в ушах Дана все время, пока они быстрым шагом дошли до казармы, сели на лошадей и проехали через ворота Айдоны. Шатры за стенами уже сворачивались, опять пахло какой-то едой, стоял шум и гвалт. В стороне раздался приветственный рев Бибуса и Титура. Хейграст махнул им рукой и крикнул в ответ, что Швар задержался в объятиях Тремба и будет к обеду или раньше. Потом он подъехал к Дану и, потрепав его по волосам, начинающим забывать, что такое ножницы тетушки Анды, сказал:
— Не думай об этом слишком долго. К тому, что элбаны смертны, невозможно привыкнуть. И не надо к этому привыкать. Особенно к запаху крови. Мой отец погиб на севере. Он вел обоз с железной рудой. Иногда кузнецы Эйд-Мера объединялись и снаряжали добытчиков в Плежские горы, на твою родину. На них напали архи. Не осталось ни обоза, ничего. Спаслись двое человек. Один из них Вадлин. Тогда он был моих лет. Пришел в себя в луже крови. Чужой крови. Вадлин отделался крепким ударом по голове. Почти все его спутники погибли. Архи разрывали их тела на части и пожирали прямо там, на месте. К счастью для уцелевших, людоеды быстро насытились. Вадлин и его друг доползли до ручья и укрылись на окраине Вечного леса. Потом они вернулись в Эйд-Мер, а когда я подрос, Вадлин рассказал обо всем. Когда-нибудь я попаду на это место. Слова Вадлина совпали с тем, что когда-то говорил мне и отец. Нет ничего страшнее запаха свежей крови. Когда ее пролито много, когда кровь еще не успела остыть и ее тепло стоит в воздухе, у элбана начинает кружиться голова. Глаза закатываются, ноги слабеют. Можно потерять сознание. Но это не опьянение. Это боль, которая не бьет, а гладит. Опьянение наступает у всякой мерзости. Если кто-то вдыхает этот запах с расширенными ноздрями и глаза его начинают блестеть — это плохой знак. К смерти невозможно привыкнуть, Дан!
— А как звали того, второго, выжившего в обозе? — спросил Дан.
— Его звали и зовут Оган, — усмехнулся Хейграст. — Тогда он был почти мальчишкой и учился у моего отца кузнечному делу. Теперь Оган бургомистр вольного города Эйд-Мера.
Хейграст ударил коня и поскакал вперед. Бивак пятого легиона кончился. Дорога снова углубилась в лес. Вытоптанная трава силилась подняться по обочинам. Угрюмые деревья сплетали кроны. Но близкая аудиенция у короля волновала и поднимала настроение. Даже Красотка ступала бодро, словно к ней вернулась молодость или Ангес неожиданно похудел и сравнялся весом с Даном. Ровно держали шаг и остальные лошади. Только лошадь, выкупленная у Титура, на которой Хейграст предложил ехать Тииру, бежала без седока. Николар, назвал ее Саш. «Шестая» — на валли. Тиир похлопал ее по спине, решительно сбросил доспехи, оставив только меч, и сказал, что и ему не помешает пробежка до Заводья, тем более что город рядом. И теперь Николар удивленно посматривала на двух человек, которые навьючили на нее мешки и легко бежали рядом, положив ей на спину один правую, а другой левую руку.
— Сколько элбанов составляют легион Салмии? — перевел Ангес вопрос Тиира.
— По-разному, — задумался нари. — До битвы — три лиги обученных воинов. А там как сложится. Легион разбит на двенадцать когорт. В каждой три варма легионеров. Кроме того, каждая когорта имеет свой обоз. Он состоит из ветеранов, таких как Бибус или Тремба, и если враг добирается до обоза, иногда ему приходится тяжелее, чем от столкновения с самим легионом!
— Легионы Даргона неплохо вооружены, — заметил Тиир. — И воины не выглядят распущенными, но войско ордена серого пламени очень сильно. Кроме того, я видел много конных воинов к северу от земли, которую вы называете Дарой. Они в союзе с серым орденом. Почему конных мало среди легионеров Даргона?
— Это значит, что король не собирается наступать далеко на север, — объяснил Хейграст. — За Мерсилвандом начинаются глухие леса. Конные воины проигрывают пешим в чаще. Еще дальше к северу живут свободные авглы, шаи и некоторые другие элбаны. Затем начинается холодная степь. А уже за ней — горы и страшные северные леса. Скорее всего, король не планирует долгую войну. Однако его планы могут перемениться. В том числе и после разговора с тобой. Как ты сумел сговориться с наместником, Тиир? Неужели кто-то в Заводье понимает на валли?
— Такой человек нашелся, — ответил Тиир. — Наместник вызвал его, когда никто не смог перевести мои слова. Его имя Визрул.
— Демон с нами! — воскликнул Хейграст. — Я рассчитываю остановиться у Визрула! Это друг Леганда! Действительно, кто еще, кроме него, мог говорить на валли! Кстати, Саш, посмотришь на старика. Он радд, но, несмотря на это, один из самых достойных людей, которых я встречал в своей жизни!
— Эх, нари! — вздохнул Лукус. — Ты неисправим, даже о Визруле говоришь «несмотря на это»!
— И, несмотря на это, мы всегда находим с тобой общий язык, белу, — улыбнулся Хейграст.
— Заводье! — крикнула, обернувшись, Линга.
Единственный город дерри, построенный на месте древней сварской крепости, появился внезапно. Тракт миновал высокий холм, заросший кряжистыми, вольно раскинувшими ветви эрнами, и путникам открылось кочковатое заболоченное поле, вслед за которым начинались холмы, увенчанные серой полосой стены. У подножий холмов виднелись пятна шатров салмской гвардии, паслись кони и поднимались дымы от бесчисленных костров. Из-за стены торчали крыши зданий, а на самой стене суетились крошечные фигурки элбанов, занятых то ли ее срочной починкой, то ли какими-то еще неведомыми приготовлениями к скорой осаде.
— Конечно, не Глаулин и уж точно не Эйд-Мер, но настоящий город, — довольно крякнул Хейграст, вглядываясь в открывшуюся картину. — И времени до обеда достаточно, чтобы подготовиться к встрече с королем. Или кто-то уже пожалел об оставленных в айдонском трактире кабаньих ребрышках?
— Будь уверен, — успокоил его Лукус, — Швар их так просто не оставит. Думаю, что избранные воины одной из когорт пятого легиона испробовали вкус не только кабаньих ребрышек, но и хваленого мала. Надеюсь, они не соблазнились отравленным вином.
— Ну Швар похож на кого угодно, только не на деррского дурака, — заметил Хейграст. — Линга, придержи коня! На воротах пост стражников, я должен быть там первым!
Вблизи стена города оказалась неожиданно низкой. Некоторую основательность ей придавали пологие склоны каменистого холма, приподнимая на треть варма локтей над окружающим полем, но сама она вряд ли была выше четырех взрослых элбанов. Куда уж тут защититься от серьезной осады. Хотя суровые воины под стенами вовсе не походили на изнеженных бездельем стражников Эйд-Мера. Даже Хейграст одобрительно хмыкнул, увидев, как у самой дороги несколько нари упражняются на деревянных мечах. А с лица Лукуса улыбка так и вовсе не сходила.
— Что-то я не вижу белу среди воинов! — удивился травник. — А между тем я слышал, что в салмской армии есть целая когорта конных лучников белу!
— Есть, — кивнул Хейграст. — Не в Глаулине, а в Шине. В Глаулине осталось еще два легиона. И пять в Шине. В случае серьезной войны в течение недели могут быть собраны несколько легионов ополчения. И те, которые поставляют западные провинции Салмии, немногим хуже постоянных. Там есть и белу лучники, и шаи с огромными копьями, которые они кладут на плечи друг другу, и нари. Не эти замечательные когорты первого легиона, которые ты видишь, а еще шесть когорт ополченцев. Поверь мне, в ополчении Салмии сражаются настоящие войны. Но оно набирается только в случае настоящей войны.