Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника
Шрифт:
Я не знала, что мне нужно ответить на это. «Прощаю»? Как-то банально. Спросить, почему он вдруг начал вести себя так странно, - тоже не вариант. Потому что я знаю, что Фил всё равно мне ничего о себе не расскажет. Кстати, это идея.
– Прощу лишь при одном условии, - тоном, не приемлющим возражений, сказала я. – Расскажи мне что-нибудь о себе.
– Что? – кажется, Гардинер действительно удивился. Его так редко просят рассказать что-нибудь о себе?
– Что слышал. Это будет отличной сказкой на ночь. Уверена, что под твоё монотонное бубнение мне удастся заснуть быстрее.
– Если хочешь спать, тогда я выключу свет.
– Сидеть здесь, - сказала я, крепче
– А может, ты просто боишься, что после того, как я встану, не будет повода держать меня за руку? – ухмыльнувшись, спросил Фил.
– Вот ещё! Могу хоть сейчас отпустить её, если хочешь!
– Да мне, в общем, и так нормально, - пожал плечами тот. – Что же… Рассказать о себе?.. Хм, первый раз делаю это, если честно.
Неужели моё предположение оказалось верным?
– Прямо-таки первый? – недоверчиво спросила я, глядя на парня.
– Именно. И с чего бы начать?..
Гардинер задумался. Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось помочь ему завязать разговор, но я не знала, что можно сказать. Если сейчас начну рассказывать о себе, то, в конечном итоге, он опять уклонится от темы, и я ничего не узнаю. Думаю, Дженни скоро придёт, поэтому лучше не испытывать судьбу. Именно поэтому я просто ждала, пока парень сам начнёт говорить.
– Что же, начнём с простого, - неожиданно сказал он. – О себе ничего конкретного я рассказать не могу. К тому же, вряд ли тебе будет интересно слушать весь этот бред, но… Помнишь, как ты удивилась, когда во время матча по волейболу я процитировал тебе Хемингуэя? – я кивнула, вспомнив этот момент. – Так вот, не могу сказать, что я люблю читать. По сути, я не читал это произведение, я его слушал, причём много раз. Как и многие другие. Дело в том, что в детстве мама очень много читала мне. У нас не было возможности покупать мне детские книги, поэтому читала она мне всё, что ей под руку попадалось. И, знаешь, мне это действительно нравилось. Даже если само произведение казалось мне неинтересным, мне просто нравилось сидеть и слушать её голос. Просто в моей жизни был такой период, когда мне особо и говорить-то было не о чем, поэтому, чтобы избежать расспросов с её стороны, я просто просил её почитать, когда приходил к ней…
– Приходил? – спросила я. – Разве вы не живёте вместе?
– Это так, - ответил Гардинер. – Но, когда мне было девять, она попала в больницу. Лечение обещало быть долгим – она провела там больше месяца. Но я каждый день убегал из дома к ней. И каждый раз, когда я приходил, она читала… Медсёстры почему-то никогда не пытались выгнать меня, так что наши посиделки порой длились около трёх часов. Помню, под конец у неё всегда пересыхали губы и заплетался язык, но она всё равно читала, - тут он улыбнулся. – Испорченным я был ребёнком, даже не задумывался, что это не так уж и легко.
– Тебе было всего лишь девять, - напомнила я и ненадолго замолчала. Мне очень хотелось задать ему один вопрос, но я не знала, как парень отреагирует на это. В конце концов, собравшись с духом, я спросила: - Фил, а чем болела твоя мама?
– Она до сих пор болеет, - изменившимся голосом сказал он. – И, если честно, я до сих пор не знаю, чем именно.
– Как это? – удивилась я.
– Вот так. Такой плохой у неё сын. Как бы странно это ни звучало, меня не посвятили в это. Всё, что я знаю, - у неё болезнь сосудов. Какая именно – мне не говорили и не говорят. Мама не хочет меня в это посвящать, будто мне всё ещё девять лет, а Эллиот просто сам по себе придурок.
– А кто такой Эллиот? – спросила я, чувствуя, что наш разговор превращается в вечер вопросов
– Мистер Эллиот Уильямс. Теперь ясно, кто он?
– Твой отец?
– Вот поэтому я ничего и не рассказываю о себе, - раздражённо сказал Фил. – Стоит зацепить самую, на первый взгляд, невинную тему, а вопросов у любопытных слушателей всегда видимо-невидимо.
– Ну, раз тебе неприятно, тогда расскажи о том, что тебе нравится.
Мне стало как-то не по себе. Первый раз вижу человека, который затрудняется говорить о собственной жизни. Обычно, стоит попросить кого-нибудь рассказать о себе, как тут же узнаёшь всю нужную и ненужную информацию, типа любимого цвета, направления в музыке, любимого вида спорта и прочего, но Фил тут же отмёл всё это, словно и не вспоминал о подобном. Как так можно?
– Честно говоря, не знаю, - сказал Гардинер. – Я никогда особо не задумываюсь над тем, что мне нравится больше всего, просто стараюсь попробовать всё. Мне больше нравится футбол, чем баскетбол, хотя в одиннадцать лет я понятия не имел, как играть во всё это. В еде никаких предпочтений не наблюдается. Хотя, разве что, ненавижу овсяную кашу. Её я в детстве столько наелся, что лучше голодным останусь, чем ещё раз возьму подобную дрянь в рот. Музыка? Определённого направления нет. Если песня понравилась – я буду её слушать. Фильмы я смотрю тогда, когда они появляются в кинотеатре, а я туда иду. Компьютерных игр нравится слишком много – всех и не перечесть. Любимый цвет – белый. И, кстати, теперь у меня появился вопрос к тебе, - парень, до сих пор смотревший на дверь, вдруг повернулся ко мне лицом. – Тебе что, действительно интересно слушать эту совершенно бесполезную информацию обо мне?
Я кивнула. Странно, но мне действительно было интересно. А в тот момент, когда парень говорил об овсяной каше, я даже улыбнулась, так как он поморщился, словно ребёнок, при одном упоминании об этом так ненавистном ему продукте. Никогда не думала, что захочу узнать о нём больше. Кстати, о компьютерных играх я бы с ним поговорила, но это можно оставить на потом.
– Странная ты, - вдруг сказал Фил. – И как тебе это поможет в будущем?
– Ничего не знаю о будущем, - отвечала я, зевая, - но сейчас мне это помогло расслабиться. Если ты не против, я попытаюсь заснуть.
– Мне посидеть с тобой?
– Попробуешь сделать хоть шаг в сторону выхода – натравлю Сосисочку.
– О, тогда я даже не буду пытаться куда-нибудь уходить, - с сарказмом произнёс парень.
– Вот и славно, - ответила я, крепче сжимая его руку.
Знаю, что завтра, как только вспомню об этом, буду жалеть и проклинать себя за подобное поведение. Знаю, что сейчас это, должно быть, выглядит странно, особенно в глазах Гардинера. Но сейчас так не хочется что-либо менять… После блуждания по лесу во мне словно не осталось сил. Нет, не физических. Просто вся моя ненависть к человеку, который сейчас сидит рядом с моей кроватью, испарилась. Но, мне кажется, я заслужила возможность проявить такую маленькую слабость.
Завтра, Фил, я снова буду тебя ненавидеть. Завтра, как и всегда, я буду ругаться с тобой и обзывать тебя. Но это всё будет завтра. А сейчас я буду спать.
– Нет, ты всё-таки очень странная, - шёпотом произнёс парень, большим пальцем погладив меня по запястью.
Но я уже не знаю, был ли это сон или он на самом деле это сказал, так как очень быстро уснула.
========== Глава четырнадцатая ==========
Этой ночью мне снился сон. Когда я проснулась, то даже немного удивилась, ведь уже очень долгое время я не запоминаю того, что происходит в моей голове, пока я сплю. А в этот раз запомнила.