Миссия
Шрифт:
— Ричард… ты веришь в бога?
— Конечно, верю! Я квакер! Как я могу не верить в бога?!
— Раз ты веришь в бога, значит, веришь и в бесов, и в ангелов, приспешников Бога Веришь?
— Верю… — голос Никсона внезапно охрип — ты хочешь сказать, что ты… ангел?! Или ты — бес?!
— Бес не стал бы предупреждать вас о катастрофах. Бес не стал бы предупреждать тебя о неприятностях — ему чем больше плохого в мире, тем лучше. Но и ангелом себя назвать не могу. Ты ведь знаешь, что я ничего о себе не знаю. Одной летней ночью я очнулся на дороге возле провинциального русского города. Я не знал, кто я такой, где нахожусь и что мне делать. Меня нашли милиционеры, по-вашему — полицейские. Отправили в клинику
— Что именно? Что ты должен сделать? — Никсон забыл про свою трубку и смотрел на меня широко раскрытыми глазами — Зачем ты в этом мире?
— Может, я должен спасти человечество? — просто и без эмоций ответил я — Может, я… Мессия?
Никсон выдохнул, и застыл с потухшей трубкой в руках. Потом недоверчиво помотал головой:
— Вот так просто? Приходит ко мне Мессия и предлагает спасти мир? От чего, Мессия? От чего ты предлагаешь спасти мир? Что должно произойти?
— Ты будешь смеяться, Ричард… но я не знаю. Не знаю, и все тут! Не является ко мне бог в сверкающих одеждах, и не рассказывает о том, что именно я должен сделать. Просто я ЗНАЮ, что должен сделать то-то, и то-то. И когда делаю, оно… сбывается. Понимаешь? Сбывается! Озарение! Ты знаком с понятием «озарение»?
Еще бы он не был знаком с понятием «озарение»! Он же сектант, квакер! Я это знаю совершенно точно, как дважды два! А что у квакеров главное? Главное — это «озарение». Квакеры считают, что для того, чтобы общаться с богом, человеку не нужны священники, не нужны устаревшие обряды, таинства. Если бог хочет что-то сообщить человеку — происходит «озарение», и каждый, кто «озарился», может стать проповедником. И становится! Если убедит своих прихожан…
Анекдот есть… старый такой. Как дерьмо мамонта старый — окаменевший. «Петька подходит к Василию Ивановичу, и говорит: «Представляешь, Василий Иванович — вчера с англичанами в очко играл. Так один и говорит: «У меня двадцать одно!» А я ему. «Покажи!» Он так обиделся, говорит: «Как можно мне не верить?! Джентльменам верят на слово!» Вот тогда, Василий Иванович, карта мне и поперла!»».
Анекдот, конечно, глуповатый, хотя и смешной — уж кому-кому, а англичанам я лично никогда бы верить на слово не стал — удивительно брехливая и ненадежная нация, но этот анекдот показывает то, как квакеры относятся к «озаренным». Сказал, что тебя озарило — и все! Ты проповедуешь! Ты — глас божий! И все тебе внимают, ловя каждое слово… опять же — если ты убедил их в том, что это в самом деле озарение.
Никсон — квакер. И кому, как ни ему — верить в то, что некий Мессия постоянно «озарен» божьим провидением? А если еще эти озарения постоянно поддерживаются событиями, которые сбываются с точностью до малейших деталей…
В общем — сейчас я поставил на кон все! Я продумал, рассчитал, и если мой спектакль не сработает… то ничего больше не сработает. У искренне верующих людей есть одно слабое место, которое одновременно — их сильное место. Вера. С верой они могут преодолеть страшные лишения и даже страх смерти. И она же, вера, делает их слабыми, и тот, кто знает, как использовать веру в своих целях может заставить их делать все, что ему нужно.
Я знаю, что это цинично. Знаю, что наверное это неправильно — играть на вере искренне и глубоко верующего человека. Но другого пути у меня нет. Я нашел слабое место Никсона и буду в него бить. Вернее — уже ударил.
— Я верю тебе… Мессия! — Никсон посмотрел мне в глаза, и снова опустил взгляд — Что я должен сделать, чтобы сберечь страну, и… себя?
— В первую очередь — уничтожь все нелегальные записи, которые сделали по твоему приказу. Далее — сейчас я дам тебе имена, и ты сам решишь, что с ними делать. По Уотергейтскому делу… ах да, ты не знаешь — вот то самое проникновение в отель «Уотергейт» будет названо «Уотергейтским делом», и с него начнется твое падение. Итак, раздули Уотергейтское дело два журналиста из «Вашингтон Пост» — это Карл Бернстайн, и Боб Вудворт. Но самое главное вот что: они получали информацию от источника, близкого к тебе. Он проходит у них под псевдонимом Глубокая Глотка, фильм такой есть порнографический об оральном сексе. Почему они так назвали своего информатора — не знаю. Может гомосексуалист? Но это неважно. Важно то, что он сливает всю информацию о тебе, а информацией Глубокая Глотка владеет по высшему уровню.
— Кто?! Кто эта тварь?! — губы Никсона скривились, он даже оскалился, и превратился в свою копию: Никсона-зверя. Все-таки не врали те, кто называл его диктатором, способным на… многое. Очень многое! Впрочем — как и положено главе гигантского государства. Империи.
— Это заместитель директора ФБР Марк Фелт. Он собирает на тебя компромат и передает его репортерам. Мотив — он считает, что ты не должен использовать ФБР в своих политических целях. Но мой внутренний голос говорит, что он врет — просто за что-то тебя ненавидит. За что — тебе виднее. Может ты чем-то его обидел, может где-то перешел дорогу. Но факт есть факт — Фелт твой самый страшный враг. Именно он явился причиной твоей отставки. Пригрел ты змею на своей груди.
— Фелт! — Никсон выплюнул эти слова, как ругательство. Лицо его покраснело, губы кривились, и я даже слегка испугался — как бы удар не шарахнул президента! И тогда все прахом! Не знаю, как я сумею работать с его преемником… и кто им будет — неизвестно. В известной мне истории — это был Форд. Но форда поставил на место Никсона Конгресс…
— Ричард, успокойся… время еще есть! Главное ты предотвратишь — свою отставку. Ну а потом… все в твоих руках. Захочешь сберечь страну, повести ее к светлому будущему — послушаешь моего совета. Решишь оставить все, как есть… Человек сам кузнец своего несчастья. И ты уже в этом убедился.
— Ну что же… наши дамы без нас уже соскучились — Никсон вытряс пепел и несгоревший табак из трубки в небольшую красивую урну возле узорной скамейки — Майкл, ты можешь пару дней пожить в отеле? Само собой — на полном нашем обеспечении. И под нашей охраной. Мне нужно осмыслить все сказанное тобой, и возможно, у меня возникнут к тебе очень важные вопросы.
— Нет проблем… — подумав, ответил я, и улыбнулся — Должен же я помочь своему президенту?
Никсон серьезно кивнул, и мы пошли назад, туда, где под солнечными лучами светился купол всемирно известного, ненавидимого и любимого белого здания. Белого Дома.
Наш номер охраняли двое мужчин в штатском, которых я сразу же узнал. Нет, узнал не лично каждого, как «Петю», либо «Роберта», узнал — как класс. Или скорее — как вид деятельности. «Телаки», телохранители, «люди в черном» — это были они. Незаметные, ничем не примечательные, и опасные, как ниндзя. Такие всегда были, есть, и… будут есть. Потому что любой человек, добившийся какого-то успеха, обязательно ненавидим теми, кого «зажали», не дали продвинуться, не оценили по достоинству.
А еще — всегда найдется тот, кто мечтает прославиться любым, даже таким жутким, отвратительным способом — кто бы знал имя некого мерзавца, если бы он не убил Джона Леннона?