Мистер Х. Игры
Шрифт:
– Мне боль...
– открыла рот попыталась высказать, но закончила говорить уже его языку, скользнувшего через мои губы. Набросился, как дикий или голодный. Одной рукой продолжал держать за голову и целовал. Или скорее жадно пил или ел. От яростного языка, командующего во рту, временно разучилась дышать. Захлебывалась. Пальцами цеплялась в его шею. Ногти короткие, но все равно поцарапала, чувствуя, как злость Макса с каждым ударом-атакой языка медленно спадала. Отпускала.
Макс отпустил волосы и не причинял больше боли, а поцелуй напротив становился более пылким, страстным. Холодный камень-серьга
Максим провел по моим губам, пальцем стираю нашу общую слюну. И его губы блестели от поцелуя. Похоже будто мы голодные и исходили слюной друг по другу... Глупости. Катя, ты большая девочка. Это обычный поцелуй. В этом нет ничего особенного. Видно, не обязательно, чтобы люди друг другу нравились.
Максим повернул голову в сторону двери. Недовольно взглянул, с намеком - кто посмел нас остановить. Спиной я не видела, что там. Но вспомнила - кто был со мной в туалете.
– Ты его знаешь?
– Максим ошарашил одной сухой фразой и кивнул мне за спину. Совершенно спокойный, будто между нами ничего не было.
Бегло демонстративно оглядела замершего на ступеньках Сашу. Специально изучила его внешний облик: от кончиков серебристых волос, до черных туфель, будто не доводилось прежде видеть парня.
Вновь равнодушно обернулась к Максу и скучающе пожала плечами, про себя восстанавливая дикое сердцебиение. Шепнула тихое:
– Нет.
– Талантливо врешь. Неужели идиоты ведутся на твои щенячьи глазки?
– на его вопрос не ответила, а только возникло желание вжаться в стену дома еще сильнее.
Почему-то он не поверил.
– Я не видел, чтобы кто-то после тебя заходил в мужской туалет. Значит, он был там с тобой...
Максим резко разомкнул объятия, оторвал тело от меня и пошел по диагонали. Прямо к Саше...
Что он собрался делать? От тревожного опасения сдавило напряжение, так что не сдвинуться с места. Намертво приросла к земле. И кажется задохнусь от ощущения надвигающейся беды.
Успела обернуться и увидеть, как Максим стопой ударил в живот Саше, который покачнулся и врезался спиной в дверь. После чего тряпкой, с завернутыми в нее костями, мышцами и кровью, слетел с крыльца, собирая телом острые углы и остановился только на дорожке с распластанными руками к небу. Лицо его ровное, не выражало боли, словно парень «окуклился», хотя уверена на его теле вскоре появятся синяки от падения, но Саша молча посмотрел вверх на шумящие листья пальм и яркие точки -звезды на небе.
И Максим начал...
Я истерично завизжала, пытаясь позвать таким образом на помощь и заодно наблюдала, как равнодушно, убрав руки в карманы джинсов, одной ногой он бил Сашу то в лицо, то по телу.
– Ты убьешь его!?
– выкрикнула, а может и шепотом проскулила. Не понимала в тот момент ничего, только хваталась за волосы и отсчитывала удары черного кроссовка по Саше: в нос с горбинкой, в щеки, под ребра, в живот. И весь процесс избиения Максим максимально растягивал, наслаждался им или меня пугал. Саша терпел, претворялся куклой, его голова дергалась от ударов, но глаза были прикрыты. А может он временно отключился от боли, на
– Максим не надо!
– попросила! Хотела докричаться до его сознания, пробраться сквозь дикий блеск в его глазах и сквозь звериные инстинкты, внезапно откуда взявшиеся. А он бил от моих слов лишь сильнее. Челюсть сводил, отчего желваки пугающе передвигались под кожей. Словно во рту он сдерживал саму ярость. Чем сильнее просила, тем сильнее бил. А я уже не надеялась на его сознание, на человечность. В какой-то момент не выдержала, схватила Макса за руку, плотно прижала к себе. Зажмурилась и попросила:
– Макс, ну пожалуйста!
– тот застыл с занесенной ногой над молчаливым Сашей и пренебрежительно посмотрел на свою руку, будто ему не приятно, что ее коснулись.
– Видишь, а говоришь, что не знаешь его? Чем сильнее защищаешь, тем сильнее хочется сделать ему больно!
– отчетливо сказал мне в лицо, на секунду уничтожив одним взглядом. Будто хотел убить, размазать на месте. А потом, невзирая на мольбы, продолжил бить. Следующий удар попал в горбинку носа, отчего раздался хруст. Саша не произнес звука, но сглотнул (кадык поднялся-опустился), ресницы задрожали, когда на них попали капли крови из разбитого носа.
– Он - вещь! Запомни! Когда бьют, то он лежит и не двигается. А теперь постой в сторонке пока заканчиваю с ним!
– Максим с легкостью выдрал свою руку из моей мертвой, дичайшей хватки. Толкнул осознанно или нет — не уверена — отчего я не удержалась на ногах, ладонями остановила падение, заскользив по острой длинной траве. От острых стеблей сразу защипали ладони и проявились стежки крови. Голубые джинсы на коленях окрасились в зеленый цвет.
Я, как хмельная, голова кружилась. Я отвалилась с колен на бедра, обернулась на ребят и увидела лезвие, сверкнувшее между пальцами Максима. Я не смогла закричать, язык отнялся, не шевелился, вяло ворочался во рту. Максим держал Сашу за ворот белой, теперь измазанной кровью рубахе и целился лезвием ему в шею. Всего несколько секунд и сердце сжалось в комок, словно меня сейчас порежут. Полоснут лезвием.
Я такого Максима не видела прежде. Одичавшего, звериного! К нему прикоснуться страшно. Волосы коротко стриженные, но ощущение, что от ярости они встали дыбом, в зрачках плескалась черная бездна пустоты. Там пусто. Нет жалости в этой пустоте. А вены на шее и руках надулись толстыми червями и грозились лопнуть.
Но в самую последнюю секунду Саша распахнул веки, очнулся от долгого сна и сместил голову, увернувшись от прямого удара лезвием в щеку. Словно все силы копил для последнего рывка. На нетрезвых ногах Саша отошел назад, вырвался или Максим отпустил — не знаю. Не видела. Обзор закрывала спина и черная куртка Макса.
Саша дышал отрывисто, присев немного и опираясь ладонями в колени, смазывал белым рукавом кровь с носа и разбитой брови. Передо мной страшное, оплывшее от побоев лицо. А Макс в противовес дышал ровно, не вспотел и не устал, опустил руку с лезвием по бедру. Со скукой прокомментировал зрелище:
– Как чуял. Сученыш живой...
– Живее, чем в прошлый раз!
– Саша улыбнулся и надменно повел правую бровь вверх. Снисходительно. На секунду я удивилась его вспыхнувшему азарту. Ощущение, что Саша привык к побоям.