Мистер Х. Стань моей куклой
Шрифт:
Завернула налево по дороге и примерно впереди - километр до богатой границы. Там мое спасение. Вовремя бега левый бок сильно заколол мелкими иголками и с каждым шагом боль набирала обороты. Становилась яростнее и ярче. Вспыхивала и не исчезала. Я дышала, как умела и удивлялась про себя, отчего столько ненависти в Джокере? Он знал реакцию толпы, знал, что побегут и захотят разорвать. Не стал марать руки, а позволил толпе сделать грязное дело. Он постоянно тыкал носом в красоту и богатство, словно это что-то плохое. Ему было бы проще, если бы была уродкой?
Была маленькая надежда, что успею забежать на богатую половину и окажусь в безопасности, но
Как Джокер обещал подправить лицо, так и исполнилось.
– Ей! Ты слышишь? – пощелкали пальцем возле лица. Я проморгалась на этот щелк, пытаясь прийти в себя добиться того, чтобы пылинки перед глазами перестали крутиться.
Кто-то оттянул за волосы голову.
– НЕ суй свой нос в наш район или отрежем за ненадобностью! – предупредил женский голос.
Хорошо, что женщины догнали, боюсь у мужчин методы убеждения иные.
– Саша - наш, а ты чужачка. Своих парней бери. Всё ясно? – спросил женский голос, а его хозяйка дергала за волосы с угрозой выдрать с корнями. На что я лишь морщилась.
– Чего же не ясного? Особенно, когда тебе грозятся выдрать волосы вместе со скальпом? – двумя стопами ударила в пах девушке, хотя метилась в живот. Выползла из-под нее, оттолкнулась от асфальта и побежала вновь.
Девушки преследовали, но уже менее рьяно, а я, гонимая страхом и реальным опасением за жизнь, ускорилась (после членовредительства, в моем случае "паховредительства" могли последовать более карательные меры со стороны пыщущих гневом девиц).
Мысленно пообещала, что в жизни больше не пропущу ни одно занятие по физической культуре и постоянно буду бегать норматив – два километра на время.
На этот раз я успела забежать под свет фонарей и окунуться в спокойствие и тишину родных улиц. Остановиться возле черного высокого фонаря, опереться о него и успокоить резь в боку. Приложив пальцы к ноздрям, обнаружила капли крови, поспешно стерла их рукавом куртки. Итак терла-терла, прогоняя кровотечение.
На следующее утро после ночной вылазки я долго доказывала родителям, что ночью шла в туалет и в темноте упала на ступеньках и разбила нос. После того дня по ночам на лестнице постоянно включен свет.
Глава 7
На одной чаше весов - Джокер. После случая в переулке и общения вживую исчез панический страх перед парнем. Прежде представляемый неизвестным существом, тенью, символом опасности, теперь открылся с новой стороны – реальным человек из крови и костей. Я прикасалась к парню, чувствовала его запах смешанный с алкоголем, табаком и цитрусом, слышала хриплый, вряд ли его настоящий голос и увидела… страх? Нет, не то слово. Удивление? Скорее всего. Бедняк был удивлен, шокирован, сбит с толку моим монологом. Значит и у него, как и у всех, есть свои страхи и чувства, а значит слабости.
Теперь Джокер казался больше человеком.
На другой чаше весов - Саша.
Первое время я ежедневно звонила парню на сотовый, реже на домашний. Разговаривала с его младшей сестрой, которая подтвердила длительное отсутствие брата в доме.
Семью не беспокоило исчезновение кормильца. В розыск не подавали, да и кто будет разыскивать бедняка. Одним меньше другим больше, уголовное дело заведут, а потом закроют за недостаточностью улик, ну или как они любили оправдываться? «Изнасилования не было, раз синяков, свидетельствующих о насилии, нет, значит по согласию.» И здесь похожее возможно придумать.
Постепенно я смирилась с молчанием Саши и прекратила попытки встретиться. Саша видно выбрал покой от меня и потому не брал трубку. Намеренно избегал наших встреч. Я его понимала.
Осознание этой истины пришло резко на второй неделе, как холодная вода в лицо. Мгновенно отрезвило, собрало мысли в пазл. Простой пазл, именуемый: «Саше ты больше не нужна.»
Соплей не было, битья посуды тоже, немного щипало глаза, жгло гортань невыплаканными эмоциями и переживаниями. Я вновь осталась одна и изо дня в день одно и тоже: школа, танцы и пустая комната в родном доме. И больше никого в жизни… сквозняк. Пустота. Везде. Повсюду. Никого со мной. Родители приходили поздно вечером, сестра училась в другом городе, приезжала изредка на выходные. А девочки из школы, как назвать, пустышки…
Единственным был Саша в последнее время. И теперь вновь пустота. До появления Саши в жизни, я принимала одиночество, как данность, а теперь потерявши, невыносимо тоскливо, на стенку лезла. Выла брошенка. Словно палец отрезали. Вроде жила с оставшимися, но место отрыва постоянно напоминало о себе болезненной пульсацией.
А потом пришла злость. Не хочет общаться, как хочет, но дела так не делаются. Мог и смс написать.
Уже в середине апреля (примерно через полтора месяца после событий) при выходе из школы на крыльце, я увидела девушку. На вид ровесница: лицо молодое, не испещренное уродливыми морщинами; глаза яркие; ресницы, накрашены синей тушью; лицо округлой формы; а на носу ямочка. Девушка в потертой старой джинсовке и джинсах с заплаткой на колене. С плеч свисали два длинных темных хвоста, один из которых она наматывала себе на палец. Затем повернулась в мою сторону и выдула огромный розовый пузырь, который лопнул и залепил нос и щеки. С одного взгляда почувствовала, что девушка за мной. Вряд ли к кому-то из класса придет бедняк, который грязными руками прилюдно, не страшась общественного порицания, начнет отдирать розовую пленку-жвачку с лица.
Я воровато оглянулась и потянула девочку за локоть джинсовой куртки за угол школы, где ученицы часто курили и прятались от учителей. Рядом крыльцо и запасной выход из школьного кафе.
– Ты ко мне? – поинтересовалась, двумя руками за плечи прислонила девочку спиной к белому кирпичу здания.
– Если ты Екатерина Роман, то – да, - я кивнула, подтверждая очевидный ответ. – Отлично!
Девчонка отняла мои руки от себя, скинула пренебрежительно с плеч, будто те грязные. Протерла джинсовку и невидимую грязь от моих нежеланных прикосновений.
– В общем…я это. Надюха! Санек просил тебя привести к нему, соскучился бедняжка! – пожала она недоумевающе плечами, имея ввиду, что не представляет, какого это скучать по человеку или намек конкретно в мою сторону. Камень в мой огород, или скорее целая глыба?
– Катюха! – обрадованная новостями о Саше и что тот не забыл, выставила ладонь в ожидании момента, когда дама решит в голове невероятно сложный вопрос - пожать дружески руку богачке или удавиться от собственной важности, брезгливости и стереотипов. Несколько секунд сомнений, в течение которых девушка глядела то на дверь из кафе, то обратно на мою руку и решала неизвестную задачу. Шестеренки в ее голове активно работали. Брови хмурила, жвачку жевала.