"Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Он решил немного пройтись, выпить кофейку в заведении Жоржа и отвлечься от неприятных мыслей. Часы показывали всего половину десятого. Элоиза в гостиной болтала по-французски со своей подругой Ноэль. Та жила с мужем в Париже, но сегодня приехала одна и собиралась остаться на ночь.
— Ну как, милый? Можно поздравить с победой? — прощебетала Элоиза.
— Какое там! Полный провал! — невесело рассмеялся Том. — Древоточцы меня доконали.
— О-о-о! — сочувственно простонала Ноэль, но тут же не удержалась и звонко расхохоталась. Ее мысли явно были заняты чем-то другим, и ей не терпелось вернуться к разговору с Элоизой, прерванному его приходом. Том знал, что в конце сентября — начале октября
— Я собираюсь пройтись. Вернусь минут через тридцать. Сигареты купить? — спросил он, обращаясь к обеим.
— Да, пожалуйста! — отозвалась Элоиза. Она курила «Мальборо».
— А я бросила, — сказала Ноэль.
«Уже в третий раз, если не ошибаюсь», — отметил про себя Том. Он кивнул и направился к парадной двери.
Мадам Аннет еще не успела запереть ворота.. «Надо будет не забыть это сделать на обратном пути», — подумал Том и зашагал по направлению к центру Вильперса Для середины августа было довольно прохладно. В палисадниках соседних домов за проволочными оградами пышно цвели розы.
Благодаря лампам дневного света на улицах казалось светлее обычного, но Том вдруг отчего-то пожалел, что не взял с собой фонарик — пешеходных дорожек в Вильперсе практически не было. Том вздохнул полной грудью и вместо древоточцев попытался занять свои мысли чем-нибудь более приятным. Он стал думать о концерте для клавесина Скарлатти [260] , который ему предстояло играть на уроке завтра утром, а также о том, что, вероятно, в октябре можно будет свозить Элоизу в Америку. Это будет ее второй визит. Ей очень понравился Нью-Йорк, а от Сан-Франциско она пришла в полный восторг.
260
Скарлатти Доменико (1685-1757) — итальянский композитор и клавесинист. Автор многочисленных сочинений для клавесина, а также опер и вокально-хоровых произведений.
Там и тут в деревенских домиках замерцали желтые огоньки. Прямо перед ним, над входом в заведение «У Жоржа» косая неоновая вывеска со словом «Tabac» бросала вниз розовый отсвет.
— Привет, Мари, — входя, бросил Том хозяйке, которая как раз в этот момент со стуком пододвинула кружку с пивом очередному жаждущему. Завсегдатаями этого бара были обычные работяги, он находился в двух шагах от Бель-Омбр, к тому же здесь всегда было занятнее, чем в других, более респектабельных заведениях такого рода.
— А, месье Тома! Как жизнь? — откликнулась Мари, не без кокетства встряхивая гривой черных кудрей. Ей было никак не меньше пятидесяти пяти. — Вот и я про то же! — выкрикнула она,видимо возвращаясь к разговору с двумя мужчинами, которые, ссутулившись за стойкой, потягивали дешевое «Пасти». — Вот жопа! Вот паршивец! Расстилается перед каждым, как шлюха, которая работает до потери пульса! — продолжала Мари. Она вопила что было мочи, видно, ей очень хотелось, чтобы хоть кто-нибудь прислушался к ее ругани. Похоже, она напрочь забыла о том, что в ее заведении подобная ругань висит в воздухе с утра до ночи. Никто из двоих теперь уже громко оравших друг на друга мужчин не обратил на ее слова ни малейшего внимания.
«Любопытно, кого Мари поносит на этот раз, — подумал Том. — Жискар д'Эстена или кого-нибудь из местных воротил?»
— Кофе, — попросил он, улучив момент, — и пачку «Мальборо».
Том знал, что Жорж и Мари были сторонниками Жака Ширака, которого многие почему-то считали фашистом.
— Эй, Мари, ты там потише! — прогудел
Краем глаза Том вдруг заметил слева от себя паренька, опирающегося спиной о стойку. Несколько дней назад он уже видел этого подростка на дороге возле своего дома. Да, точно, это был он: каштановые волосы и одежда, какую здесь носят все работяги: синяя джинсовая куртка, синие джинсы. В тот раз, когда Том увидел его впервые — это было после полудня, когда он открывал ворота знакомому, — паренек стоял под большим платаном напротив дома, но при виде Тома оставил свой пост и быстро зашагал по дороге в противоположном от Вильперса направлении. Уж не следил ли он за домом, изучая привычки его обитателей с целью ограбления? Этого еще недоставало, как будто мало ему на сегодня жуков-древоточцев! Чепуха какая-то! Надо выбросить все это из головы.
Том помешал кофе, сделал глоток, снова посмотрел на паренька и поймал устремленный на него взгляд. Тот мгновенно опустил глаза и подвинул к себе бокал с пивом.
— Только послушайте, месье Тома! — перегнувшись через стойку, проговорила Мари громким шепотом, едва различимым среди какофонии звуков, производимой только что включенным музыкальным автоматом. — Видите американца? — продолжала она, указывая большим пальцем на юношу. — Говорит, будто приехал сюда на летние заработки. Ха-хч! — Она хрипло расхохоталась. То ли ее страшно позабавила сама идея, будто американец способен заниматься физическим трудом, то ли она хотела таким образом дать понять, что во Франции работы не найти — сплошная безработица. — Хотите с ним познакомиться?
— Нет, спасибо, — ответил Том. — У кого он работает?
Мари недоуменно пожала плечами и переключила внимание на очередного посетителя.
— А пошел ты сам знаешь куда! — бросила она другому алчущему и отвернула кран пивного бочонка, чтобы наполнить бокал.
Том стал думать об Элоизе и о запланированном ими путешествии в Америку. На этот раз надо обязательно повезти ее в Новую Англию, в Бостон с его знаменитым рыбным рынком, Залом независимости, Молочной и Хлебной улицами. Это был его родной город, хотя теперь Том едва ли сможет его узнать. Доброе старое время. Жалкий ежегодный подарок от тетушки Дотти в виде чека всегда на одну и ту же сумму — 11 долларов 79 центов... Тетка умерла, завещав ему десять тысяч, но не свой чопорный, захламленный домишко, что было бы Тому гораздо приятнее. Во всяком случае, он сможет показать Элоизе дом, в котором вырос, — хотя бы только снаружи. Скорее всего он достался в наследство детям теткиной сестры, потому что своих детей у Дотти не было. Том положил на стойку семь франков за кофе и сигареты и, подняв глаза, заметил, что парень в синей куртке тоже расплачивается. Он достал из пачки сигарету, пожелал всем вместе и никому в отдельности доброго вечера и вышел.
Уже совсем стемнело. Том пересек главную улицу и свернул на другую, более темную, на которой в каких-нибудь трехстах ярдах находился его дом. Улица была почти прямая, широкая и мощеная, Том изучил ее достаточно хорошо и тем не менее обрадовался проезжавшей мимо машине, фарами осветившей левую сторону дороги — как раз ту, по которой он двигался к дому. Машина скрылась, и Том услышал позади себя быстрые, легкие шаги. Он обернулся.
В свете фонарика, который был в руках незнакомца, Том увидел синие джинсы и теннисные туфли. Мальчишка из бара.