Мистерии Осириса: Древо жизни
Шрифт:
Херемсаф заранее знал ответ: «Архивы».
Но Икер очень спокойно сделал вид, что раздумывает.
— Мне бы хотелось поработать в храме Анубиса.
— В том самом, в котором я исполняю обязанности интенданта?
— Поскольку у вас много разных обязанностей, я мог бы оказаться вам полезным.
На какой-то момент Херемсаф спросил себя, не поставил ли этот юнец себе целью снести его голову. Но тон был просительный, слова — взвешенными, а поведение — уважительным.
— Станешь ли ты, наконец, умнее, Икер? Повторяю тебе: если ты оставишь в прошлом свои
— Я очень вам за это признателен.
Херемсаф продолжал сомневаться в искренности Икера, и все же его подчиненный показался ему, скорее, убежденным.
— Что ж, храм Анубиса — не такая плохая идея... Тем более что его библиотека требует серьезной реорганизации. Наш прежний библиотекарь умер месяц назад, а у нынешнего стажера нет соответствующих знаний, чтобы рассортировать старинные рукописи и сложить их по степени важности.
— И моя любовь к книгам будет удовлетворена, — подтвердил писец.
Храм Анубиса, выстроенный в южной части Кахуна возле крепостной стены, был скромных размеров. Этого нельзя было сказать о его библиотеке — почтенном учреждении, куда ходили все эрудиты города. Стажер не стал противиться назначению Икера, напротив. Испытав облегчение оттого, что, наконец, туда назначили писца высокого ранга, он целиком посвятил себя тем заданиям, которые давал его новый начальник.
Икер пришел в восхищение от качества и количества собранных в библиотеке папирусов: литературные тексты, книги по праву, медицинские и математические трактаты, ветеринарные описания. Большинство этих рукописей уходили корнями в глубокую древность — в эпоху пирамид. Слишком малое количество из них было переписано в нескольких экземплярах, что и предопределило первое решение Икера.
Часы, проведенные за переписыванием иероглифов, чтобы оставить их будущим поколениям, принесли Икеру истинное счастье. Его рука, внимательная и точная, стремительно бежала по первосортному папирусу, множество свитков которого было ему предоставлено. И управитель, и Херемсаф были, без сомнения — поскольку интересы их совпадали — очень довольны таким его занятием.
Как раз возле библиотеки располагались лавка горшечника, его башенка и печь. Этот горшечник не ограничивался тем, что, как его коллеги, производил обычную посуду. Он изготавливал вазы и кубки исключительной красоты.
— Для кого они предназначены? — как-то спросил его Икер.
— Для храмов Кахуна и его пригородов.
— Почему ты расположился именно здесь?
— Потому что Анубис — хозяин горшечной печи. Именно он, который начальствует над Ка всех живущих, держит в своих руках истинную власть, воплощенную в скипетре Абидоса. Ночью он отламывает кусочки от полной луны, чтобы вновь посвященный, как и она, постоянно обновлялся. Своим серебряным диском он освещает справедливых. Анубис же созидает и солнце — этот золотой камень, лучи которого заставляют циркулировать энергию. Его секреты хранятся в сундуке из акации, куда не может проникнуть ни один непосвященный.
— И
— Абидос — это вообще священная земля.
— Ты ездил туда?
— Анубис открыл мне то, что мне нужно было знать. Только он один — путеводная звезда, и его решение бесповоротно.
— Значит, ты его видел!
— Я вижу солнце и луну — дело его рук, и я его продолжаю. Такова моя функция. Каждому предназначено открывать свою.
Горшечник повернулся к Икеру спиной и занялся уборкой своей печи, чтобы потом разжечь ее.
В задумчивости юный писец вернулся к себе завтракать. Секари жарил перепелов.
— Я укрепил входную дверь и приладил к ней прочный крюк из сикомора, — объявил он. — И начал на базаре спрашивать о твоем талисмане из слоновой кости, но никаких слухов. Вор осторожен, он выжидает время, чтобы его продать.
— А если он оставит его для себя?
— Ну, в конце концов, он кому-нибудь похвалится тем, что обладает таким сокровищем! Давай поедим?
Икер едва притронулся к еде.
— Это невкусно?
— Великолепно, но я не голоден.
— Зачем ты себя так мучаешь? Из того, что я о тебе там и сям слышал, у тебя уже и сейчас замечательная репутация! Прекрасная карьера писца из Кахуна — этот путь ведет далеко!
— Не очень-то я в этом уверен.
— У каждого в прошлом есть те или иные счеты, которые надо свести, но не лучше ли подвести черту под тяжелыми днями, чтобы полнее насладиться хорошими?
— Есть точка возврата, Секари. И я ее уже прошел.
— Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Не думаю.
— В любом случае, мне нужно будет постараться лучше готовить перепелов. В этот раз они получились пересушенными. Я еще не слишком большой мастер по кухонным делам. А если ты действительно хочешь лицом к лицу встретиться с врагом, нужно хорошо питаться.
Возвращаясь в библиотеку храма Анубиса, чтобы закончить там переписывать трактат по офтальмологии, Икер размышлял над словами горшечника. Они открывали перед ним другую дверь в реальность, которую многие люди старались пережить, не углубляясь в поиски скрытого смысла. Мало уметь расшифровывать иероглифы — буквальный смысл составлял лишь первый этап познания. Эти знаки, как мощные носители, тайно исполняли созидательную функцию. Возможно, движение по этому пути до самых истоков как раз и есть путешествие в Абидос?
Впрочем, роль Икера, кажется, сильно отличается от этого. Для чего Абидос, если страной правит тиран? Теперь, когда юноша осознал это, он не мог прятать голову в песок и продолжать жить, как лицемер...
С горшечником разговаривал какой-то человек.
Сначала Икер посмотрел на него невидящим взглядом и даже пошел дальше своей дорогой.
Затем память сделала свое дело. Не поверив себе, Икер вернулся и на этот раз внимательно присмотрелся к человеку.
Ошибиться было невозможно: этот был именно тот мнимый стражник, который его допрашивал возле Копта и, избив палкой, оставил на верную смерть в самой глубине зарослей папируса, в провинции Кобры!