Мистерии Осириса: Заговор сил зла
Шрифт:
— Прекрасная работа! Но все-таки стражники есть!
— Их не будет, если их удалить.
— Как это?
— Моя прелестная любовница сказала мне, как зовут того офицера, который будет дежурить завтра с часу ночи. Нужно будет позвать его по имени и заменить одним из наших людей, который прикажет солдатам покинуть дворец, чтобы те вмешались в инцидент на улице. Тогда проход будет свободен.
Одноглазый застучал кулаком по земле, признавая свое поражение. По уговору сириец должен был перестать его душить. Но тот, напротив, нажал еще сильнее.
— Хватит, отпусти его! — приказал
Сириец прикинулся, что не слышит.
Начальнику пришлось схватить его за волосы. Наконец, тот разжал руки.
— Одноглазый просил пощады!
— Не видел. Кроме того, это уловка. Это прожженный хитрец. Он делает вид, что отступает, и снова бросается в контратаку.
Одноглазый лежал, распростершись на земле, его единственный глаз смотрел в небо.
— Эй, давай, подымайся!
Окрик Кривой Глотки не подействовал.
— Можно подумать, что он умер, — ухмыльнулся сириец.
— Слушай, ты убил его!
— Да? Невелика потеря, он сражался все хуже и хуже!
— Пойди умойся и оденься, — приказал Кривая Глотка. — Я тебе даю поручение.
Взгляд сирийца заблестел от возбуждения.
— Наконец-то, наконец-то! И кого же я должен убить?
— Фараона Египта.
28
Мастер-мясник как раз готовил жертвенное приношение для утреннего ритуала, когда ему сообщили неприятное известие: будущий молодожен свалился в горячке и не может выйти на работу.
Мастер позвал Икера, разводившего в это время чернила.
— Сегодня вечером, — сказал он, — царь останется один, и я займусь его ужином. Не хочешь ли ты поработать сверхурочное время и заменить моего заболевшего помощника?
Писец едва сдержал крик и чуть не подпрыгнул от радости.
— Боюсь, я не настолько компетентен.
— Успокойся, ничего сложного! Я понесу первое блюдо, а ты — второе.
— Во дворце меня никто не знает. Стражники меня не пропустят.
— Зато знают меня! А кроме того, меры безопасности сейчас стали значительно слабее. Поверь мне, ты пройдешь без всяких проблем. Ты что, боишься увидеть царя?
— Признаюсь...
— Не паникуй! Я постучу в его дверь. Когда он своим громовым голосом, проникающим сквозь стены, прикажет войти, мы с опущенной головой войдем в комнату и поставим блюда на низенький столик справа от входной двери. Если монарх будет слишком занят своей работой, мы сразу же уйдем. Если же он спросит, хорошо ли работает наше мясное заведение, я отвечу. Если он заметит, что у меня сменился помощник, я представлю ему тебя. Заметь, я понимаю твои опасения. Ведь царь, даже когда сидит, похож на сказочного гиганта! Его взгляд пригвождает тебя к месту, у тебя пересыхает в горле, и ты молчишь, как немой от рождения. И даже те, кто знают его, бывают поражены. Ладно, хватит болтать, принимаемся за работу. Отметь количество и качество кусков, предназначаемых для храма. Потом позволим себе полакомиться.
Когда мастер-мясник ушел, Икер трясущимися руками попытался взять чернильницу. Она тут же у него выскользнула, и чернила вылились на пол блестящей лужицей.
Цель так близка! Сумеет ли он исполнить свою миссию?
Рабочий-ливиец с трудом
Еще один мешок... Он был такой тяжелый, что ливиец чуть не рухнул под ним.
— Ребята, здесь нужны двое, иначе мне его не донести!
— Когда ты насиловал девчонку, ты был один, а? — спросил его один из рабочих, глядя на ливийца ненавидящим взглядом.
— Что ты несешь?
— Мы все знаем, мерзавец!
— Вы ошибаетесь, я ни на кого не нападал!
— Говорю тебе, мы все знаем. Такие мерзавцы как ты не заслуживают даже суда. Мы сами сейчас исполним предписание.
Рабочий столкнул ливийца в воду. Тот плавать не умел и беспомощно забил по воде руками. Когда он стал звать на помощь, ему на голову сбросили тот самый тяжелый мешок. Потеряв сознание, ливиец пошел ко дну.
— Справедливость восстановлена, — прокомментировали случившееся товарищи.
Жергу наблюдал за сценой издали. Портовые рабочие, убежденные в том, что насилие действительно состоялось, получили от него солидную плату за убийство этого чудовища под видом несчастного случая и исполнили свою задачу блестяще.
Согласно требованию Медеса Жергу не оставлял следов.
По окончании совещания Дома Царя Хранитель Царской Печати Сехотеп сообщил Медесу положения, согласно которым тот должен был составить новые указы. Они должны были улучшить положение ремесленников и снимали административные ограничения, мешавшие торговому обмену между провинциями.
— Великий Царь желает, чтобы эти указы как можно скорее разошлись по стране, — сообщил Медесу Сехотеп. — Иначе говоря, это срочно.
— Сегодня же вечером я представлю проект царю.
— Нет, не вечером. Фараон сегодня обедает один, потому что ему нужно поработать с делами. Но завтра утром, после обычного ритуала на заре, момент будет как раз подходящий. Не ограничивайся обычным проектом и не забудь, что ночь предназначена для того, чтобы спать.
— Вы меня предупредили, — ответил Медес, улыбаясь, — и мне не на что жаловаться.
— У тебя не самая легкая должность, но царь ценит твою работу.
— Быть полезным своей стране — разве это не высшая радость? Извините, не хочу терять ни мгновения.
Медес вернулся к себе и тотчас же отправил слугу разыскивать Жергу по всем амбарам, где тот распускал свои павлиньи перья перед подчиненными. Жергу поспешил в дом к патрону.
— Действовать нужно сегодня ночью, — сказал Медес. — Сесострис в своем кабинете будет один.
— А стража?
— Смена караула будет около часу ночи. В течение нескольких минут коридор, ведущий к личным покоям царя, останется без присмотра. Пусть твой ливиец войдет через служебный вход и идет прямо к цели.