Мистерии Осириса: Заговор сил зла
Шрифт:
Тут зашуршали камыши, и появился человек в накинутом на голову капюшоне.
— Входите, Бега, — пригласил его Медес. — Бояться здесь нечего.
Неловко, неуверенным шагом постоянный жрец отважился ступить на трап. Медес, видя, что тот рискует упасть, поддержал его. Очевидно, физическая активность была Беге не свойственна.
Запыхавшись, он сел на трехногий табурет.
— Все в сборе? — спросил он.
— Нет еще хозяина этого судна.
Началось долгое ожидание. Бега сидел, опустив голову. Жергу за кабиной потихоньку потягивал вино. Медес мерил шагами палубу.
Наконец, потеряв терпение, он обратился к капитану, лениво прислонившемуся к бортовому ящику для хранения коек.
— Терпеть не могу, когда надо мной смеются! Я ухожу. Но ты, мерзавец, заплатишь мне за этот позор!
Тут раздался слащавый и одновременно угрожающий голос, который буквально пригвоздил Медеса к месту.
— Зачем же зря сердиться? Вот и я.
Он стоял на носу корабля, но никто не видел, как он пришел.
Высокий, с длинной бородой, с тюрбаном на голове. Лицо изможденное. Одет в льняную тунику до щиколоток. Красные глаза глубоко посажены.
Жергу выпустил из рук свой кубок, Бега окаменел, Медес застыл с раскрытым ртом.
— Кто это?.. Вы кто?
— Я — Провозвестник. Вы трое станете моими верными последователями.
«Сумасшедший! Настоящий сумасшедший!» — подумал Медес и сделал Жергу знак, чтобы тот дал сигнал своим людям и те вмешались.
— Суетиться бесполезно, — осадил Медеса Провозвестник. — Твой корабль под моим контролем. Эти людишки, нанятые Жергу, совершенно неспособны были устоять против моих молодцов.
После этих слов Провозвестника из камышей выбрались Кривая Глотка и Бешеный и бросили на мостик отрезанные головы и руки.
— Дайте мне уйти! — взмолился Бега дрожащим голосом.
— С этого места никто не уйдет, пока не получит моих приказаний и не пообещает мне подчиняться, — мягко уточнил Провозвестник.
И все же Жергу попытался броситься в воду, но в его плечо тут же вонзились когти сокола. Взвыв от боли, Жергу был вынужден упасть на колени.
— Если еще раз дернешься, — пообещал Провозвестник, — я вырву у тебя печень. Подумай, какая смешная смерть! Это совсем не то, что делать деньги!
— Вы... Вы действительно начальник ливанца? — изумленно спросил Медес.
— Он на своей шкуре испытал, что меня нельзя предавать и нужно быть покорным. Пусть он послужит вам примером, так как вместе нам удастся свершить многое. Ваши намерения — у всех троих — верные, но вы столкнулись с сильным противостоянием. И до сегодняшнего дня ваши результаты вас скорее разочаровывали. Великий Казначей Сенанкх, Хранитель Царской Печати Сехотеп, генерал Несмонту и начальник всей стражи Собек-Защитник — все выбрались невредимыми из поставленных вами силков. Я не говорю уже о фараоне. Отправив против него убийцу-любителя, вы расстроили действия профессионала, которому было поручено убить царя. А сейчас в результате Собек оправдан и Сесострис снова находится под его защитой.
— И вы... Вы тоже хотите убить царя? — спросил немного ободренный Медес.
— Разрозненные усилия обрекают нас на неудачу. Поэтому я и решил все координировать. Эй, ты, сними-ка свой капюшон и назови мне свое имя!
Бега не посмел ослушаться.
— Зовут меня Бега. Я — постоянный жрец Абидоса.
— Прекрасная находка, Медес, а? — похвалил Провозвестник.
— Нужно проникнуть в секрет таинств Осириса, — объяснил секретарь Дома Царя, — потому что Абидос остается духовным центром Египта и источником могущества фараона.
— Думаешь учить меня? — с вызовом сказал Провозвестник. — Бега, расскажи о Древе Жизни.
Жрец поднял на Провозвестника изумленные глаза.
— Вы... Вы знаете?!
— Отвечай.
— Акация Осириса тяжело больна. Она стала жертвой злодеяния.
— Она еще не полностью засохла?
— Нет, она постепенно набирается сил. Первая ветвь зазеленела, когда стали строить храм и гробницу Сесостриса. Они производят КА, и служители культа ежедневно занимаются древом, чтобы закрепить в нем это КА. Вторая ветвь тоже покрылась листвой, когда был провозглашен указ о воссоединении Египта.
— Какие еще предпринимаются действия, чтобы попытаться вылечить дерево?
— Сесострис приказал строить пирамиду.
— Где?
— В Дашуре, — ответил Медес.
— У кого золотая табличка? — спросил Провозвестник.
Бега был поражен.
— Вы знаете все наши ритуальные сокровища?
— Отвечай.
— Лично у фараона. Наш Верховный жрец, Безволосый, не берет на себя никакой ответственности и действует только по согласованию с царем.
— Ты, Бега, чего хочешь?
— Избавиться от этого деспота и занять его место. Оно по праву принадлежит мне! Потому что я опытен, потому что я старше. Я достоин царить в Абидосе.
— Почему ты стал союзником Медеса?
Видя, что Бега смутился, заговорил секретарь Дома Царя. Он не стал скрывать совместных коммерческих планов.
— Прекрасная мысль! — согласился Провозвестник. — Только продолжайте в том же духе. Мы с вами совпадаем по многим вопросам, но вам не хватает размаха. У меня, Провозвестника, в руках истина. Я напишу последний закон, ни единое слово в котором не изменится, так как мне его продиктует Бог. Я применю закон ко всему человечеству, и те, кто ему воспротивятся, будут уничтожены. Но прежде мы должны уничтожить наше главное препятствие — власть фараона — и захватить Египет. Когда мы станем хозяевами этой страны, центра мира, то победа над другими станет для нас лишь детской забавой.
Медес не думал идти так далеко, но почему бы и нет? Жергу пойдет за Медесом. Ну а Бега так напуган, что абсолютная покорность покажется ему единственным средством выжить.
— Мы посеем ужас среди неверных, — пророчествовал Провозвестник. — Мы уничтожим проклинающих нас, мы сотрем с лица земли границы, мы заставим женщин сидеть по домам и служить своим супругам, мы завладеем золотом богов и помешаем Осирису воскреснуть!
35
Тон Провозвестника заставил вздрогнуть тех, кто слушал его слова. Из карманов своей льняной туники он вынул три куска красного кварцита.